Порченная кровь (ЛП)

Дариус достал длинный сверток и сморщил нос. Райнер принял его и подошел к гробу. Он обвязал камень веревкой на уровне плеча, потом развернул пакет и вынул гниющую мутировавшую руку с семью длинными пальцами с присосками. От нее исходил запах смерти, такой густой, что все закашлялись. У Райнера слезились глаза.

Замотав руки одеялами со складских полок, он привязал руку к камню, словно тот отрастил зеленоватую конечность. Остальные накинули на камень еще одеяла, дабы убедиться, что его не видно, а руку оставили открытой.

— Вот, — сказал Райнер, — а теперь последний штрих.

Он подобрал одеяло, в котором держал руку, пока Дитер возился с другими одеялами. Он подошел к Герту. Арбалетчик подался назад.

— Что ты делаешь?

— Тс-с, глупец, стой тихо!

Герт сморщился, когда Райнер потер одеяло, покрытое зеленой слизью, о его одежду. Так он поступил с каждым и закончил собой. Вонь стояла невероятная.

— Вот теперь мы готовы. Поднимайте.

Он прислушался у двери, пока Дитер закрывал гроб, и Черные сердца подняли ношу. По всей усадьбе раздавались звуки суеты и тревоги, но прямо у двери никого не было. Он открыл ее и обогнул угол. Казарма была пуста.

Он поспешил назад и взял факел.

— Ну, пошли.

Черные сердца вышли, неся гроб. Райнер запер за ними дверь.

— Медленно и с достоинством. Лучший способ быть пойманным — это бежать.

Сразу на выходе из башни в современную часть особняка их остановили. Сержант гвардии с десятком человек за спиной заметил, как они спускаются по лестнице, и поднял руку.

— Стой! — Он приблизился и остановился, словно наткнувшись на стену, потом попятился, прикрывая рот и творя знак молота. — Смерть Зигмара, что за вонь! — закашлялся он.

Райнер поклонился.

— Прошу прощения, сержант. Труп уже сильно разложился, его пожирала собственная мутация.

— Ничего, — сказал сержант, и его люди с несчастным видом попятились. — Где ваше сопровождение?

— Гм... солдат сбежал, сударь, — ответил Райнер. — Мы несли тело, и тут послышался какой-то шум, он решил проверить, что там, и не вернулся. Вы нам не дадите другого? А то потеряемся.

— Покажите ордер на изъятие.

Райнер достал его из рукава и приблизился к сержанту.

— Стой, где стоишь! — закричал сержант. Он выхватил бумагу у Райнера и попятился, чтобы прочесть ее, уныло глядя на гроб. — Гм, мне надо заглянуть внутрь. У нас тут была кража.

— Зрелище не из приятных, сударь, — сказал Райнер. — Он сильно изменился.

— Откройте, чтоб вас.

Райнер пожал плечами.

— Как скажете.

Он поднял крышку. Оттуда облаком вырвался запах смерти. Сержант попятился, кашляя, потом медленно вернулся. Уродливые пальцы гнилой руки торчали из-под крышки. Они кишели мухами.

Сержанта вырвало.

— Сохрани нас Зигмар.

— Мне убрать одеяло, чтобы вы могли взглянуть на лицо? — предложил Райнер.

— Не вздумайте! — Сержант был в ярости. — Жрец, да ты вообще что? Почему тебя так долго не было? Ты подвергаешь опасности всю резиденцию! Мы все можем заразиться безумием! Уносите его, быстро!

— Но, сержант, — заныл Райнер, — у нас нет провожатого. Как мы можем спешить, когда нас будут останавливать на каждом шагу и требовать показать тело?

Челюсть сержанта задвигалась вверх-вниз. Наконец он проворчал:

— Хорошо. Следуйте за нами. Но держитесь поодаль, ясно? Поодаль!

— Разумеется, сержант.

Черные сердца прошли по усадьбе на почтительном расстоянии от стражи. Райнер скрестил пальцы. Если Ранальд смилостивится, это будет последнее препятствие. Но, оказавшись на переднем дворе, он увидел, что у ворот с начальником стражи беседуют фон Пфальцен и Данцигер.

— Пригните головы, ребята, — прошептал он и опустил капюшон низко на глаза. Черные сердца смотрели себе под ноги.

— Никто отсюда не выйдет, — говорил фон Пфальцен. — Никто, понимаете? Воры все еще внутри. Задерживайте всех посетителей, пока их не найдут.

Начальник стражи ворот отсалютовал.

— Слушаюсь.

— Пусть мои люди помогут охранять ворота, — вызвался Данцигер. Воры могут попробовать прорваться.

Райнер выругался. Успей они пятью минутами раньше — их бы уже и след простыл.

Начальник стражи обернулся, когда их сопровождающий подошел поближе.

— Стой! Никому нельзя выходить, сержант. Жрецы должны подождать.

— Но, капитан, труп заражен, и...

— Никаких исключений, сержант. Приказ фон Пфаль... — Он умолк, почувствовав вонь. — Во имя Зигмара!

— Вот видите, — сказал сержант, — это небезопасно.

— Минуточку, — сказал фон Пфальцен, выступая вперед. Данцигер стоял у него за спиной. — Откройте гроб.

ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ ПУСТЬ ПРОЛЬЕТСЯ КРОВЬ

Сержант простер руки.

— Сударь, я уже заглядывал внутрь и могу поручиться за содержимое. Было бы неразумно...

— Откройте.

У Райнера тряслись руки, когда он открывал крышку. Изнутри полетели мухи. Все, пора помирать, выхода нет. Так его растак, этого Ранальда. Старый жулик снова надул его. Райнер поднял факел так, чтобы крышка бросала тень на содержимое гроба, и склонил голову. Фон Пфальцен скривился и закрыл нос и рот, но продолжал приближаться, не сводя с гроба глаз. Свет факела поблескивал на гнилой руке.

— Видите, капитан? — сказал сержант.