Порченый подарок

— Ты не желаешь меня ни с кем делить и злишься, лишь допустив мысль, что другая может на меня претендовать. Это ревность, Ликоли. А еще это очень-очень хорошо, — голос моего мужа походил на раскатистое мурлыканье. — Это значит, что все между нами идет как надо.

Я открыла рот возразить, что не усматриваю тут ничего хорошего, но Бора снова закрыл мне его ладонью.

— Прости меня, я не хотел тебя так злить, но так душу твой гнев согрел после того, как ледышка ледышкой стала. И я правду тебе сказал — женщин у меня, как у любого анира, может быть сколько угодно, как и у наших женщин мужчин — это вопрос личного выбора, но только пока мы свободны. А я не считал себя свободным с того дня в Гелиизене, когда встретил тебя, Ликоли.

— Но я… То есть… Та пощечина, она… — растерявшись, я глупо начала заикаться, не зная, как сказать правду без обиняков, но не вызвать вспышку ярости супруга. — Для меня она не была…

— Мы это уже прояснили, милая, — анир не рассердился, но заметно помрачнел. — Но сейчас мы ведь речь не о том ведем, как восприняла ее ты, а о том, чем она стала для меня.

Я, конечно, могла бы снова попытаться возразить, что до сих пор считаю ту ситуацию с установлением каких-то обязательств таким причудливым способом дикой, но какой смысл переливать из пустого в порожнее? Мы имеем свершившийся факт: его провокация, моя слишком несдержанная реакция на нее, в итоге — мы муж и жена. Все, чего уж о том, что уже состоялось и обратного хода не имеет, когда есть вопросы более насущные. И у меня их просто тьма.

— Если так, то позволь спросить, почему та женщина ведет себя подобным образом? Или твоя занятость очевидна только для тебя, но не для окружающих? Отчего она с таким пренебрежением отнеслась к моему статусу твоей супруги? Будто это нечто незначительное, не являющееся достойным внимания и уважения.

— Давай по порядку, Ликоли. Появления Друзы здесь я не ожидал, не хотел и ему не рад, мне, собственно, все равно, — нахмурился Бора раздраженно. — Между нами все закончено, и она об этом уж точно в курсе, просто всегда отличалась дерзким нравом и была избалована.

— А приказать ей убраться разве ты не можешь? Это потому что у вас общий ребенок? Или же дети?

Малодушненько с моей стороны. Вообще-то, все, что мне и нужно, — это получить от мужа заверение, что мой статус его законной супруги не подвержен сомнению, и забыть о существовании какой-то бывшей и уже отвергнутой. Да, как настоящая аристократка, я не должна даже вникать в остальные тонкости, будь она хоть все еще действующей. Но мы не в Гелиизене, где пропасть между мной, стоявшей перед алтарем с Бора, и этой блондинкой была бы неоспорима для всех и каждого. Жена и любовница — где я и где она. Но здесь все, похоже, по-другому, учитывая поведение этой Друзы.

— Нет, Ликоли, дело не только в том, что у нас общая дочь, — предводитель поднялся и стал стягивать безрукавку, и мне сразу же почудилось, что он что-то пытается скрыть от меня. — По нашим обычаям любая вдова и ее дети могут получить в моем доме приют, кров, пищу и все необходимое. До тех пор, пока не выберет себе нового мужчину, или же навсегда.

— Ты отвечаешь на все мои вопросы, кроме тех, что касаются моего положения. Должна ли я это понимать, что обряд перед ликом Даиг не придал мне никаких особых прав на тебя в глазах твоих соплеменников?

Бора встал в полный рост, бросил безрукавку на кресло и, тяжело вздохнув, запрокинул голову, уставившись в потолок.

— Так и есть, — глухо признал он. — По нашим обычаям мы не женаты. Но ты должна понимать, что это важно только для окружающих, Ликоли, в моих глазах ты моя супруга.

— Но по факту-то… кто? — Я словно полным ртом хлебнула какой-то гадости, отчего стало противней некуда. — Любовница?

Высокородная будущая подстилка. Кресса Греймунна, племянница Окнерда Пятого — всего лишь блажь и постельная игрушка?

— Нет, не так, — рыкнул анир и, подняв меня за плечи, стянул по ногам теплые штаны, оставляя лишь в белье, и вдруг наклонился и потерся лицом об мой живот, заставив тут же обмереть, и резко отстранился. — Я надеюсь на то, что ты станешь моей возлюбленной.

— Но не женой? — упрямо настаивала я.

— Ликоли, здесь все сложнее, — он заглянул мне в лицо, с надеждой и легким оттенком отчаянья. — Это зависит не только от меня.

— А от кого?

Он что, совсем не высшая власть здесь, и кто-то так же способен распоряжаться его судьбой, как и моей?

— От тебя, медовая моя, лишь от тебя. Но не проси объяснить все тебе сейчас. Мы оба к этому не готовы, и станет только хуже. Давай просто спустимся и поедим, пока нам натопят помыться, а обо всем остальном говорить станем постепенно, день за днем.

Что же, противоречить не вижу причины. Вот только не пойду же я практически полуголой, о чем я и намекнула сидящему передо мной на пятках Бора многозначительным жестом.

— Одежда. У меня ее нет.