Порченый подарок

Копыта анирских лошадей загрохотали по, похоже, деревянному настилу, вокруг зазвучало много голосов, не только мужских, но и женских, детских, что обменивались приветствиями. Запахло дымом и пищей, отчего мой желудок тут же заурчал, и я распахнула глаза, чтобы увидеть кучу народу, снующего с факелами.

— Чего ты больше хочешь, Ликоли: дальше спать или же поесть? — спросил Бора, пока я силилась рассмотреть подробности в суетливом мельтешении света и темноты вокруг.

— Папка вернулся! — зазвенел над толпой тонкий детский голосок, прежде чем я успела ответить, и мой супруг быстро поставил меня на ноги, и, приседая, с радостной улыбкой раскрыл свои объятия прыгнувшей ему на шею девчушке лет пяти.

Вслед за девочкой из толпы к нам направилась, даже прямо-таки выплыла, покачивая бедрами, высокая, потрясающе фигуристая женщина в ярко-красном платье с открытыми в такой холод великолепными округлыми плечами и распущенными роскошными светлыми волосами ниже поясницы.

— Ты все-таки привез ее, — прошипела она Бора в гневе вместо приветствия.

Возмущение поднялось мутной волной во мне. Иметь любовниц и бастардов не являлось чем-то из ряда вон для аристократов в Гелиизене, я знала о как минимум пяти незаконнорожденных отпрысках собственного дяди, например, но это не было принято демонстрировать так открыто и уж, конечно, речи не шло о том, чтобы женщина, греющая постель мужчине, вела себя подобным образом перед его законной супругой. Для этого она должна чувствовать за собой некие особые права, знать, что ей такое простят и спустят с рук. Внезапно внутри похолодело от этой мысли.

Об обычаях аниров никому ничего не известно, и с чего я вдруг решила, что у них принято иметь только одну жену? Да и стоило бы помнить, что жена-то я Бора только по нашим традициям, судя по тому, что упоминал лекарь Ундо, а по их… Смешно сказать, но даже не любовница, учитывая, что ничего такого между нами еще и не было.

Гадкое, совсем недавно отступившее чувство собственной никчемности, что ли, и жестокого разочарования, так похожее на то, что я испытывала после смерти Алмера, начало коварно возвращаться.

Предводитель неторопливо поднялся, удерживая с любопытством сверкающую в мою сторону глазками малышку одной рукой, второй обнял меня за плечи и обвел взглядом всех стоящих перед нами, не задерживаясь даже на мгновение дольше на раздраженной красавице, чем на любом другом.

— Моя супруга — кресса Греймунна! — произнес он зычным мощным голосом, что перекрыл весь шум и суету вокруг, прижался губами к моему лбу и сказал уже мягче и тише: — Добро пожаловать домой, Ликоли!

Толпа негромко загомонила, но атмосферы недовольства я от людей не ощутила, ну за одним исключением, само собой. Муж, переместив свою руку мне на талию, развернул нас и повел к высокому крыльцу дома, размера и очертаний которого было не разобрать в темноте безлунной ночи. Но дверь была гостеприимно распахнута, и по стенам висели лампы, позволяя мне увидеть достаточно длинный коридор, где наблюдалось оживление в виде практически бегущих вглубь помещения нескольких женщин с большими блюдами.

— Ты же расскажешь, чем тут занималась, пока меня не было, кроха моя? — Бора прямо-таки заворковал, обращаясь к дочке, отчего я споткнулась, начиная злиться еще больше.

Захват на моей талии сжался сильнее, поддерживая, а может, и предостерегая. Как будто я собиралась опускаться до публичного скандала, пусть все внутри и клокотало, заставляя чувствовать себя почему-то бесконечно обиженной, обманутой. Ну, а с другой стороны, с чего это я решила, что во втором браке мне повезет больше, чем в первом? Я вообще, по сути, не думала до сих пор в таком ключе, а стоило бы, наверное, вместо того, чтобы позволять себе пялиться на Бора не отрываясь. Время нужно было тратить на выяснение местных обычаев и собственного реального положения, а не на глупое лупанье глазами и воспоминания о вгоняющих в краску касаниях и предположения, что же будет дальше.

— Супруга? Не диала? — прилетело в спину насмешливое восклицание от нахальной красавицы. — Это как жена? Как у чужаков, выходит?

Мы поднялись по ступеням и вошли в дом, но наглая женщина двинулась за нами.

— Мама опять на тебя сердится? Из-за нее? — шепотом спросила девочка, а я сжала зубы.

— Мы поговорим с тобой об этом завтра, хорошо, Гиса? — с улыбкой ответил Бора. — Сейчас ты иди к нянюшкам и ложись спать. Поздно уже такой маленькой девочке бегать тут.

Спустив ребенка на пол, предводитель легко подтолкнул ее в одну из дверей и тут же снова подхватил меня на руки и стремительно зашагал вперед. Пересек очень большой, ярко освещенный зал с длинным деревянным столом, который уже накрывали женщины, уставившиеся на нас с любопытством. Кивнув им, Бора понесся дальше, взбежал по резной деревянной лестнице четыре пролета и, толкнув плечом еще одну тяжелую дверь, внес в едва освещенную комнату, самым примечательным предметом интерьера в коей была огромных размеров кровать.