Порядочная женщина

«Мистер Уильям Вандербильт, я знаю, что вы добрый человек. Моя семья голодает. После смерти сына вы можете отдать другим больше денег. Прошу у вас 10 долларов или больше, если вы, как христианин, посчитаете это должным».

Хотя сын умер не у них.

Или еще:

«Мистер Уильям Вандербильт!

Теперь, когда вы унаследовали так много миллионов, вы не сможете отказать несчастной вроде меня. Пришлите что сможете. Мой муж без работы, а у нас на руках шесть детей, мой отец и двое братьев мужа, которые остались инвалидами после войны».

Хотя умер вовсе не отец.

Кто именно умер и кем он приходился остальным – значения не имело, важно было лишь то, что все они – Вандербильты и у них много денег. Такие письма приходили всем. Элис и Корнель их не открывали. Уильям прочел несколько штук и приказал дворецкому их сразу сжигать. Бессердечные, бесцеремонные люди… куда делось их сострадание? Любимый всеми мальчик умер, его родные скорбели! Вандербильты – не только персонажи газетных статеек и карикатур для развлечения публики. Они живые люди, и они страдали.

И все же, помня о том, что такое отчаяние и голод, зная, что ей надо на что-то отвлечься, чтобы облегчить боль утраты, Альва приказала доставить в церковь Святого Барта одежду и еду и отправилась туда вместе с детьми собрать коробки для нуждающихся.

Вернувшись домой, они увидели людей, стоящих на крыльце перед дверью. Две женщины держали на руках младенцев. Все выглядели уставшими и изможденными.

Кучер прокричал:

– Эй вы! Ну-ка с дороги!

Люди отошли, но недалеко. Пока кучер спускался с козел, люди закричали Альве, завидев ее в окошко кареты:

– Мэм, помогите нам!

– Пожалуйста, мы безработные. У вас найдется несколько долларов?

– Работы нету! Как мне кормить малыша?

– А у моего ребенка круп. Нам нужны деньги на врача.

Мимо проходил незнакомый Альве хорошо одетый джентльмен.

– Убирайтесь отсюда! – набросился он на людей. – Не смейте беспокоить эту леди своими жалобами! Если вам нужна помощь, идите в городскую администрацию!

Молодой человек с непокрытой головой и сальными волосами заявил:

– Они на еду для одной этой лошади тратят денег больше, чем я на всю свою семью. – Он указал на кучера: – Если они покупают своим слугам бархатные куртки, могли бы и нам чего подкинуть – да и вы тоже. Вы ведь разве что не подтираетесь долларами!

Мужчины продолжили переругиваться, а Консуэло сказала:

– Мама, мы должны им помочь. У меня есть немного денег. – Она кивнула на сумочку, которую брала с собой с тех пор, как стала получать карманные деньги.

– Это очень благородно с твоей стороны, но мы не можем просто раздавать деньги, иначе скоро возле нашего дома соберутся все городские попрошайки.

Гарольд перегнулся через сестру, выглянул в окошко и сел обратно.

– Мне не нравятся эти люди.

Вилли успокоил его:

– Не бойся. Они просто… как пираты на пенсии.

– Я боюсь пиратов.

Консуэло взяла Гарольда за руку.

– Эти люди хорошие, просто они голодны. Ты тоже иногда злишься, если проголодаешься.

– Это правда, – согласилась Альва и, поскольку дальше сидеть в карете смысла не было, вышла на тротуар. Повернувшись к детям, она сказала: – Пойдемте. Просто смотрите на Эрика – вон он, открыл для нас дверь. Прямо домой, – предупредила она Консуэло. – Я знаю, это трудно, но ничего не поделаешь: иногда жизнь – трудная штука.

– Мама, пожалуйста. Я скажу им, что это только один раз.

Альва посмотрела на дочь и на людей на крыльце, которые волей судьбы превратились в попрошаек.

– Хорошо, но только один раз, – ответила она, открывая свой кошелек.

Они решили отправиться в Ньюпорт сразу, как только «Альву» подготовят к новому путешествию. Детям требовалось отвлечься от смерти любимого кузена – бегать по полям, лазать по скалам, плавать, кататься на лодке, бегать и ездить верхом. Новый дом, который с самого начала стали называть «Мраморным» из-за обилия этого материала, был почти завершен. Оставалось несколько финальных штрихов, но уже можно было принимать первых гостей. Альва решила сосредоточить все свои мысли исключительно на этом.

Идя на моторе вниз по Северной реке, они махали людям на манхэттенском берегу и пассажирам на других судах. Стоял погожий июньский денек, на небе ни облачка – самая подходящая погода для водной прогулки. Впервые за последние недели Альва почувствовала воодушевление.

О чем задумался капитан Моррисон, когда прямо перед яхтой возник теплоход? Может, он читал журнал или болтал с гувернанткой, которая любила подниматься на мостик и вести беседы с инженером? Какой бы ни была причина, следовало срочно что-то предпринять, дабы избежать столкновения…