Порядок и Несправедливость

В это время к стоящему у окна Алибеку подошла Назгуль и поприветствовала его первой:

– Доброе утро, Алибек!

– С добрым утром тебя, Назгуль! – приветствием на приветствие ответил Алибек. – Смотри в окно, какое тут красотище!

– Даа! – с восхищением произнесла Назгуль, когда увидела пейзаж и окрестности. – Как тут красиво! А вон в далеке горы даже виднеются! – чуть ли не визжа от радости, произнесла она, показывая указательным пальцем в сторону гор. – А где мы находимся сейчас, Алибек? – спросила она, немного отдышавшись.

– Скоро по расписанию должна быть станция Тюлькубас, а через два часа после этой станции будет город Тараз, – ответил Алибек, ведя указательным пальцем по расписанию поезда возле окна. – А уже сегодня, поздним вечером мы уже будем в Алматы! – радостным тоном сообщил он.

– Ура! Да неужели! – обрадовалась громко Назгуль. – Не терпится побыстрее увидеть Алматы и побыстрее хочется принять душ!

– Ну, ещё чуть-чуть осталось совсем, Назгуль! – радовался вместе с ней Алибек, которому тоже не терпелось увидеть Алматы, и которого тоже измотала дальняя дорога и ничего неделание в поезде.

– Мне не терпится увидеть этот город побыстрее, прогуляться по улицам города Алматы и побывать в горах! – радостно по-детски лепетала Назгуль.

– А меня ты с собою возьмёшь, Назгуль, чтобы осматривать город? – спросил, подшучивая Алибек.

– Ну, конечно, Алибек! Мы же вместе будем гулять по городу и вместе осматривать окрестности Алматы, – всё ещё радуясь, сказала она. – А ещё я хотела бы побывать на Медеу и покататься там на коньках. А ты умеешь кататься на коньках? – обратилась она к нему.

– Нет, к своему сожалению! – грустно высказался Алибек. – Знаешь, Назгуль, в детстве, когда я ещё жил в Атырау, мы в зимнее время с пацанами катались на льду, на салазках. Для изготовления салазок использовали коньки, а именно лезвия от коньков отрывали от ботинок и прикрепляли к дощечке или доске, а поверх этой доски стелили кошму или одеяло, чтобы было тепло и не больно сидеть на этой доске. И ещё брали два металлических прута, низ которых заостряли, типа как лыжные палки, только короче. Садились на эти салазки с изогнутыми коленями и отталкиваясь пиками ото льда, катались на них с утра до вечера на льду во дворе или на реке Урал, когда тот замерзал. Особым достижением среди нас тогда считалось, если вместо пары лезвий от коньков внизу салазок использовать лишь одно лезвие, на котором было сложнее удержать равновесие и кататься.

– Ты так часто Алибек вспоминаешь про своё детство, словно ностальгируешь по нему! – с легкой иронией спросила Назгуль.

– Просто наше детство тогда было настоящим детством – с утра и до позднего вечера, после школьных занятий мы с пацанами проводили его на улице круглогодично. Зимой катались на салазках и санках, играли в снежки.

Летом проводили время на речке или играли в футбол или асыки. Купались, ловили рыбу, бесились в общем как могли. А сейчас какое детство у современных детей? – вздыхая, спросил и сам ответил же на этот вопрос: – Сидят все почти за компьютером дома, а у тех, у кого его нет – в компьютерных клубах и игровых залах, зрение лишь портят. И это касается не только мальчишек, но и девочек. Ведь раньше девочки рядом с нами во дворе в классику или резинки играли, а сейчас нет такого. По крайней мере, я в Уральске и Атырау последнее время не видел такого.

– Это ты так говоришь, потому что в городе живёшь! – иронично подметила Назгуль. – У нас в ауле до сих пор в асыки играют мальчики и в футбол гоняют на поле в степи и с рогаток стреляют. А девочки также играют в резинки и классику! – смеясь, произнесла она.

– Это потому что у вас в ауле не у всех есть дома компьютер и подключен интернет! – подметил Алибек, смеясь. – Но скоро и до вас доберутся все блага современной цивилизации!

– Может быть! – согласилась Назгуль.

В это время поезд начал замедлять свой ход и притормаживать и с окна поезда начали виднеться окраины большого посёлка. По расписанию значилась станция Тюлькубас, что дословно с казахского языка на русский переводилось как лисья голова. Алибек стал замечать, что почти в каждом дворе росло необычное дерево для их местности и при ближайшем рассмотрении оказалось, что это были ореховые деревья с плодами грецких орехов.

Такие деревья росли обычно на побережье Эгейского моря, но никак не думал Алибек, что их можно было встретить и здесь. В диком состоянии грецкий орех растет обычно в Закавказье, в Северном Китае и в Северной Индии, там, где обычно не бывает морозов, потому, что это дерево не выдерживает больших морозов и вымерзает. И здесь, в Тюлькубасе наверное и не бывает таких морозов, раз они тут растут. Это ведь всё-таки Южный Казахстан, – подумал по себя Алибек.

– Смотри, Назгуль, тут почти в каждом дворе растут ореховые деревья! Видишь? – указал пальцем Алибек, показывая Назгуль на то тут, то там появляющиеся ореховые деревья.

– Да, вижу Алибек! Никогда их не видела вживую, и даже не думала, что они у нас тоже растут! – радостно по-детски завизжала она. – На них висят грецкие орехи? – спросила она.