Порядок вещей

– Представь. Кто-то рассказывает тебе историю. Ключом к разгадке является банальная ревность. Ну, в общем, все то же, только рассказываешь не ты, а я тебе рассказываю. И от тебя зависит, верить мне или нет. Оснований для недоверия – никаких. И все же ты сомневаешься. Почему? Потому что рассказчика знаешь не хуже, чем тех людей, о которых идет речь в истории.

– Значит, ты мне не веришь?

– Ну почему же? Верю. Может быть, ты и прав. Но это маловероятно…

45. Идеальный мир

– Бей.

– Что-то я не пойму, кто из нас кого собирался бить.

– Бей! – толкает Виталия в плечо Жак.

Сцепившись за руки, как два борца, они начинают утаптывать песок посредине арены.

О наличии в цирке зрителя становится известно, когда Виталию удается провести бросок через бедро. Жак катится по песку, а на трибуне раздаются редкие хлопки:

– Давай-давай! Не подведи! Я поставил все деньги! – орет старик.

Жак вскакивает и хватает Виталия за рукав, как будто боится, что он вот-вот убежит:

– Свинья! Сейчас я затолкаю тебя в грязь! Подонок!

Виталий с трудом отталкивается от него:

– Ладно. Стань прямо.

Жак прикрывается рукой.

– Что же ты? Ты же сам просил, чтоб тебя ударили.

Жак безвольно опускает руки вдоль тела. Виталий наносит ему средней силы удар в челюсть. Жак пытается ответить, но Виталий отклоняется назад. Кулак задевает за подбородок, и со стороны может показаться, что удар достиг цели. С трибуны доносятся аплодисменты.

– Продолжай, – говорит Виталий, полностью открывшись.

– Не могу бить первым. Я плохо воспитан. Бей ты. Скотина!

– Пошел ты… знаешь куда?

Жак опять хватает Виталия за рукав, тащит к себе:

– Никуда ты не уйдешь! Хочешь, я затолкаю тебя в грязь?

От него исходит очень неприятный запах.

Высвободив руку, Виталий неторопливо идет к «воротам мертвых». Оказавшись в тени, он оборачивается. Жак стоит на коленях посредине арены. Он горько плачет, размазывая слезы по щекам.

46. Нейрохирург

Билеты в ночной кинозал обошлись нам недешево, но фильм того стоил. До сеанса оставалось какое-то время, и мы зашли в бар, чтобы выпить кофе. Перед нами заказывали кофе две нелепо раскрашенные, малосимпатичные особы. Я протирал платком запотевшие очки, когда одна из них сказала:

– Два кофе, больших. Но так, чтобы поменьше воды и побольше кофе – бешенный.

– Приготовьте мне коктейль из молока бешенной коровы, – сказал Юрий.

Девицы посмурнели, но, получая кофе, услышали, как Смольников повторяет барменше их текст, и заулыбались.

– Нам тоже два кофе, больших. И чтобы поменьше воды и побольше кофе – бешенный, – сказал Юрий.

– У нас осталось еще на коньяк и на пиво. Предлагаю прихватить все это с собой и распить в кинозале.

– Нормально.

– Кто бы сомневался.

– Ты хотел бы сейчас кому-нибудь позвонить?

– Да. В Акапулько.

– Это понятно. А здесь?

– Уж не Анечку ли ты грозишь потревожить?

– А что?

– Знаешь что? Считай, что я все это выдумал. Чтоб избавиться от размышлений о судьбах проекта. Ты что, с музыкой, в самом деле, решил завязывать?

– Все равно какое-то время не смогу сочинить ничего существенного.

Мы получили свой кофе и заняли места за столиком у окна, предварительно испросив разрешение у сидевшего там пожилого мужчины интеллигентной наружности.

– Да-да, пожалуйста, присаживайтесь, – обрадовался незнакомец, и его теплые то ли от выпитого спиртного, то ли от шизофрении глаза беспокойно забегали по нашим лицам.

Мне стало как-то не по себе. Пожалел, что сели с ним за один стол:

– Хочешь анекдот? О двух кирпичах, которые ползли по крыше.

– Не помню. Расскажи.

– На краю крыши один кирпич говорит: «Слышь, друг, еще немного, и мы свалимся». «Ничего, – говорит другой, – лишь бы человек был хороший».

– А хотите, я расскажу вам одну историю? – по-своему истолковал анекдот незнакомец.

– Да, очень, – безрадостно буркнул я.

И опять незнакомец повел себя неадекватно, вскочил и широко развел руки:

– Позвольте, я угощу коньячком. А, парни?

– Нет-нет, спасибо! – запротестовал Смольников. – Мы бы сами взяли, если бы нужно было. Спасибо.

Незнакомец с сожалением уселся за стол и в растерянности запустил пятерню в копну седых, курчавых волос.

– Рассказывайте вашу историю, – смилостивился Юрий, чтобы как-то разрядить обстановку.

– Да-да! – спохватился незнакомец и сразу вдруг как-то сник, как шарик, из которого выпустили весь воздух. – Должен вам сказать, – начал он тихим голосом, – что по профессии я нейрохирург. У меня руки… – Он поднял над столом свои руки, идеальной формы, с длинными, сухими пальцами, какие встречаются у медиков и музыкантов. – Видите? Вам известно, что значат для нейрохирурга руки?.. Всё!..

Мы догадались, на что следует обратить внимание: на литую их неподвижность.

– Только такими руками… – Незнакомец повертел их у себя перед глазами. – …можно оперировать человеческий мозг. Даже сейчас, когда я беседую с вами, у дома меня наверняка поджидает «скорая». А ведь я в отпуске. Но не проходит и дня, чтобы за мной не приехали. И все из-за рук… Нет, я все-таки возьму вам коньяк. Не отказывайтесь, прошу вас…

– Мы сами возьмем, – приподнялся на стуле Смольников.