Читаем Порядок вещей полностью

Порядок вещей

– Нет-нет, я настаиваю. Не возражайте…

Через минуту нейрохирург принес коньяк, не только нам, но и себе: в трех пузатых бокалах из тонкого, серого стекла. Поставил на стол очередное блюдце с засахаренными дольками лимона.

– А рассказать я вам вот что хотел. Знает, что такое, скальпель?

– Цельнометаллический нож из хирургической стали, – отчеканил Юрий.

– В переводе с латыни, да, так и есть: «ножичек». Но это не ножичек, а полено, бревно! которым вышибают двери дома под названием человеческий организм. Эти двери открываются легко. Причем наружу. А мы ломимся в них, как будто осаждаем неприятельскую крепость. Нет, я так больше не могу…

– Что Вы не можете? Резать?

– Но я не это хотел рассказать… Я одинок. Была жена, но… В наше время это так просто… Вы молоды. Только начинаете жить. Не спешите… А впрочем, я опять не то говорю… Вы фамилию мою знаете? – Он назвал фамилию, которая нам ни о чем не говорила. – Понятно. Не болели. То есть… с головой… Ну да, слава Богу… Поэтому и не знаете. Подойдите как-нибудь ко мне в клинику, я вам покажу. Опухоли, которые приходилось удалять. Некоторые экземпляры сохраняются для студентов. В колбах. Бывает, ударится человек головой, не обратит даже внимание. Поболит голова и пройдет. А через год появляется опухоль, с кулак величиной, даже больше… Вы пейте. Я еще возьму…

– У нас билеты в кино, – вспомнил Юрий.

– Кино… – смутился нейрохирург. – Наверно я вас задерживаю?

– Нет-нет, ничего. У нас еще есть время. – Юрий посмотрел на часы. – Хотя нет. Извините.

– Это вы меня извините…

– Приятно было познакомиться, – пожал я протянутую руку.

– Я еще посижу… Боюсь домой идти. Пусто дома… И «скорая» наверно караулит… Вы приходите, если что. Только фамилию мою назовите, и вас пропустят. Обязательно приходите…

– Обязательно придем, – сказал я, зная, что это нам абсолютно ни к чему.

47. Идеальный мир (2–1 – 1)

Виталий очнулся от резкого толчка в спину.

– Вставай, – сердито сказал старик. – Ты все проспал. Чучело!

Сердито воткнул трость в песок и зашагал к «воротам мертвых». Во времена древнего Рима через эти ворота выносили с арены павших, и, если смерть еще не наступила, то их там добивали.

Виталий поднялся с песка, ступил два шага и опустился на колени перед девушкой. Тень руки скользнула по ее шее, подбородку, вползла на нос, задрожала у широко открытых глаз, которые, не мигая, смотрели на солнце. Коснулся пальцами холодного, белого лба девушки.

В стороне в изломанной позе паралитика лицом вниз лежал Жак. «Если его глаза открыты, то в них полно песка», – подумал Виталий.

Левая рука Жака, возле которой старик воткнул трость, была неестественно вывернута ладонью кверху. В розетке скрюченных пальцев двумя капельками гноя поблескивали желтовато-белые пилюли. Рядом с ними валялся пустой стеклянный пузырек.

48. Звездочеты

– В твоей жизни был кто-нибудь, кого интересовали опухоли? – спросил Гай.

– Шутишь?

– А в моей был. Но его интересовали не столько опухоли, сколько человеческий мозг в целом.

– Предлагаешь задействовать Инквизицию?

– Не вижу иного выхода. Мне неприятно это говорить, Никон, но нам придется, похоже, восстановить эпизод твоей физической смерти.

– Потребуются все-таки мои карты?

– Не карты – картины, все восемь штук.

– В каком плане? – удивился Никон. – Неужели вас интересуют сокровища?

– План мы заимствуем у Стоунхенджа.

– Это ученый.

– Нет. Мегалит.

– Вы имеете в виду культовую постройку близ Солсбери в Великобритании?

– Но вместо глыб мы используем картины.

Винсент взял со стола игральные кости, положил их в карман, показал пустые ладони, пожал плечами и улыбнулся.

Глава четвертая. Размещение вещей

...

Размещение вещей в музее играет определяющую роль, если вещи подобраны правильно, в нужном количестве. В случае соблюдения необходимых условий, демонстрационный зал музея становится порталом, которым может воспользоваться любой из смертных.

Перед тем, как занять свое место в прошлом, надо правильно прожить в настоящем отведенное для этого время.

Никто не способен подсказать имя проводника. Но и сам проводник не в курсе, кого и зачем он ведет.