Порочестер или Контрвиртуал

Но Порочестер только головой помотал: не то, мол. Тогда я решил, что это — всего лишь отражение моей собственной нервозности (Лена всё не перезванивала, а ведь с момента отправки письма прошло уже полдня!). Но тут вдруг выяснилось, что у него был свой, личный повод для тревоги, потому что неожиданно он сказал:

— Вы-таки додавили меня, дружище. Поздравьте меня! Сегодня утром я совершил самый рискованный поступок в своей жизни!

— Ну?.. — с деланным интересом приподнял я брови, почти не слушая: в этот миг я вертелся вокруг Порочестера, сосредоточенно осматривая костюмные швы — не застряло ли в них чего лишнего. А тот, помявшись немного, признался:

— Написал аcidophileen в личку и предложил встретиться.

— Ну! — Я чуть не проглотил булавку, которую только что вытащил из его новых джинсовых брюк и машинальным жестом сунул в рот. Такое развитие событий — я имею в виду, конечно, письмо, а не булавку — не входило в мои планы. Или, наоборот, входило — в зависимости от того, что именно и как он написал Елене. Если не брякнул лишнего, а только плакался о своих неземных чувствах так же, как ежедневно — мне, то лыко вполне могло оказаться и в строку…

Но я, увы, слишком туг на мозги, чтобы мгновенно прокручивать в голове такие сложные комбинации, поэтому просто сделал тупое лицо и спросил:

— Ну, и что она ответила?

— Пока ничего, — скорбно сообщил Порочестер, вылавливая ложечкой из чашки листки мяты. — Во всяком случае, когда я выходил из дому — было ничего… Дружище, Вы не очень рассердитесь, если я нарушу наш уговор и воспользуюсь при Вас КПК-шкой??

— Конечно, дружище, — вяло ответил я, смекая, как будет досадно, если в последнюю минуту моя филигранная интрига рухнет из-за самодеятельности этого идиота. Впрочем, почему идиота? Ведь это я и никто другой так долго и терпеливо подогревал в нём смелость и решительность…

Пока Порочестер лазил в свой КПК, я чутко бдел у него за спиной, делая вид, что оправляю лёгкие морщинки на джинсовых плечах. Но зря старался — никакого письма в почтовом ящике не оказалось. На Порочестера было жалко смотреть.

— Напрасно мы всё это затеяли, — мрачно сказал он после того, как мы выдули по третьей чашке чая с мятой, с мятными пряниками и таким же шоколадом с зелёным листиком на обложке — я специально купил, зная, что Порочестер обожает всё мятное. — Она не хочет видеться. Думает сейчас, наверное, как бы повежливее отказаться. И правильно делает…

— Дружище, она, может быть, просто ещё не добралась до Интернета, — с деланной бодростью предположил я, сплёвывая с губы прилипшее к ней мятное «брёвнышко». — Всё-таки занятой человек…

Но дружище уже вошёл в то состояние сознания, где он был не столько Порочестером, сколько Пророчестером.

— Октябрь, — монотонно проговорил он, глядя куда-то за окно, где вовсю буйствовала в брачном окрасе природа. — Она всегда всё правильно понимает. Виртуальным влюбленным ни в коем случае нельзя встречаться в реале. Чем сильнее любовь, тем это правило вернее. Идеал должен оставаться идеалом, грубая реальность для него губительна…

— Ерунда, — возмутился я. — Иногда женятся и живут хорошо. Есть прекрасные примеры…

— Примеры?!..

Порочестер расхохотался. Я впервые видел такой вид его смеха: мелко и нервически, издавая звуки, которые можно было бы определить как нечто среднее между блеянием и кудахтаньем, и судорожно трясясь всем телом.

— Что Вы мне впариваете, голубчик, мы с Вами на одном сайте тусуемся! «Пример» у Вас только один, и я его без Вас знаю! Мне такое уж точно не светит…

Его упадничество начинало меня раздражать.

— Вообще-то, — вспылил я, — никто Вам и не навязывает этот ацидофилин ни в жёны, ни в любовницы. Но дружбу-то никто не отменял! Встретиться с приятным человеком, познакомиться, побеседовать — по мне, так это гораздо ценнее, чем…

— А это одно и то же, — кисло махнул рукой мой собеседник. Это было уже интереснее:

— Что — одно и то же?..

— Да вот это, — равнодушно пояснил Порочестер. — Что дружба интернетная, что любовь… Ничего не выйдет. Как можно заставить себя терпеть недостатки того, кого так долго знал совсем другим… идеальным… почти своим вторым «я»… Как можно простить ему предательство, убийство этого другого… он никогда, никогда его не заменит…

— Но ведь мы-то с Вами встретились, и ничего! — не выдержал я. Порочестер опупело посмотрел на меня: видно было, что такой поворот мысли ему в голову не приходил. Впрочем, он тут же пришпилил его к делу:

— Ну, встретились… А дальше-то что?..

— В смысле? — опешил уже я.

— Да так, — продолжал мутный Порочестер. — Ну встретились и встретились… радости-то… Не знаем, чем заняться, вот, какие-то дурацкие развлечения себе выдумываем… Костюмы шьём, чаи дуем… А какие у нас раньше беседы были! Какие дискуссии!.. Блеск!

Я пытался его остановить, возразить что-то, но поток уже хлестал во все тяжкие: