Порочестер или Контрвиртуал

— А как же! — оживилась Лена. — У меня и стихотворение подходящее есть — на днях сочинила. Прочесть?..

— Ну-ка, ну-ка… Давненько я не слышал Ваших новых стихов…

Лена смущённо откашлялась.

— Называется «Свет и Тьма» — собравшись с духом, начала она. -

По лучезарным ангельским просторам
Разлит божественный нектар;
О, как люблю я щекотать курсором
Ваш симпатичный аватар!..

— Действительно, эротично, — обрадовался Порочестер, с неожиданным аппетитом отправляя в рот аккуратный колбасный кружочек. — И как жизненно! Именно щекотать! Обводить эти прекрасные контуры…

Он имел в виду новую аватарку Елены — с её наконец-то актуальной фотографией, которую я сделал своей старенькой мыльницей («уличил», как она мило каламбурила). Надо сказать, явление Елены, до той поры прятавшейся за безликим пакетом ацидофилина, вызвало среди форумчан ажиотаж; многие радовались: «Ой, какая Вы хорошенькая!..»

— Помните, Леночка?..

В райском саду ли, у компа ли,
Зная величие в малом,
Я обвожу эти контуры —
Грани меж сном и реалом…

Теперь пришёл черёд Елены краснеть.

— Кстати, а почему Вы сменили аватарчик? — поинтересовалась она. — Тот, прежний, мне так нравился… Такой был симпатичный! Там был добрый гномик, а теперь какое-то… хм… адское пламя…

— Это пламя страсти, — осмелел Порочестер. — Оно олицетворяет то, что происходит сейчас в моей душе…

— Да, — закивала Елена, — я понимаю. У моего стихотворения есть ещё один катрен:

И пусть мне суждено войти с позором
В глухие адские врата,
Я не устану щекотать курсором
Ваш равнодушный аватар!!..

— «Врата — аватар» — прекрасная рифма! — оживился карлик. — Только почему «равнодушный»? Он вовсе не равнодушный. И вот это: «Вашшшш, равнодушшшшный…» — не очень хорошо. Шипение какое-то. «Твой» — звучало бы гораздо лучше… Кстати говоря, Леночка, а не выпить ли нам с Вами на брудершафт?!..

Вот тут-то, по словам Лены, всё и началось. «Он так пристал ко мне со своим брудершафтом — хоть кричи!» Увы, в этот миг бедняжка ясно понимала, что если и есть на свете что-то, чего ей сейчас хочется меньше всего— так это вживую целоваться с виртуальным возлюбленным. Но отступать было поздно.

— Почему бы и нет, — весело сказала она и пододвинула табуретку почти вплотную к Порочестеру. — Давно пора!

Тот зазывно подставил ей согнутую руку. Переплетясь согласно традиции и опасливо косясь друг на друга, мои друзья старательно, большими глотками опустошили свои бокалы. Но прежде, чем кавалер успел что-то предпринять, Елена быстро чмокнула воздух возле его рта — и тут же, ловко выпутавшись из переплёта (детская игра в «Олимпиаду», право же, была сложнее!), громко и радостно спросила:

— Ну что? Уже можно на «ты»?

— Неееет!!! — заорал облапошенный карлик, выпучив на неё глаза. — Нет! Не считается! Этот брудершафт недействителен!!!

— Почему? — огорчилась Лена. — Всё же честно! Я выпила бокал до дна!

— Как бы не так! Придётся повторить. Разве Вы не знаете, Леночка, что брудершафт засчитывается только в том случае, когда участники соприкасаются слизистыми оболочками губ. Вот этими… — Тут Порочестер двумя пальцами вывернул свою толстую нижнюю губу и с гордостью продемонстрировал собеседнице красную пупырчатую изнанку:

— Видите?.. Если этого не произошло — считай, только зря продукт перевели…

— Что-то я нигде о таком не читала, — засомневалась Елена, но призадумалась. Порочестер был во много раз умнее, опытнее и образованнее её, и, возможно, действительно знал изначальную суть традиции. Впрочем, она тут же почуяла неладное:

— А мужчины?!.. Мужчины-то как соприкасаются слизистыми? Если они нормальной ориентации?..

— Мужчииины?!! — изумился Порочестер. — Да что Вы такое говорите, Леночка? Надо же, в такой хорошенькой головке — и такие грязные мысли… Мужики никогда не пьют друг с другом брудершафта! Если только они, действительно, не… бррр, какая гадость… даже представить себе такого не могу…

— Ну и ерунда! — с торжеством сказала Лена. — «Брудершафт» это же по-немецки значит — братство! Это мужской ритуал! Вы, как всегда, всё перепутали… то есть ТЫ.

На это Порочестер уже не нашёлся, что возразить, и только сидел, уставившись в одну точку, и на лице у него было написано:

«Всё пропало».

Махнули ещё по рюмашке. Спасительные темы брудершафта и Златоперья мелели с каждой секундой — и гордые созвучия моего никнейма всё громче звенели в воздухе немым укором. В эту минуту оба тосковали по мне до безумия, — тосковали, каялись и давали себя страшные клятвы никогда, никогда больше не пускаться в столь опасное плавание без опытного и надёжного лоцмана; увы, даже их синхронные заклинания не способны были телепортировать меня в эту уютную кухоньку.