Порочестер или Контрвиртуал

Воплощать все эти рецепты в жизнь прямо тут же, на кухне, как призывал торжествующий Порочестер, мы, конечно, не стали, — но повеселились изрядно и пришли в самое лучшее настроение. Вообще, мы с удивлением замечали, что, как бы ни были запутаны и сложны у нас отношения каждого с каждым, втроём мы ощущали абсолютную, полную, ничем не замутнённую гармонию. Кажется, именно в тот вечер, овеяв нас еле уловимым дуновением, пронеслась где-то в воздухе пока невысказанная тень возможности поселиться вот так и жить где-нибудь всем вместе — лучше всего именно там, в знакомом тихом уголке природы, в которую мы — по отдельности сугубо городские люди — втроём вписывались до странности органично.

Но пока до этого было ещё далеко. Каждого держали и мучили собственные дела и делишки, а я к тому же и права ещё не получил. А разной суеты, беготни по городу и мелких закупок в ближайшее время предстояло много. Приближался Новый Год.

конец первой части Часть II

1

— Ой, мамочки, пусто!.. И здесь ничего… Как это я так лопухнулась?.. Андре, будь другом, а? Сгоняй на колонку по-быстрому…

— Лен, у меня бензину — до ближайшей заправки. Давай завтра.

— Ну так съезди заправься, кто ж тебе не даёт…

— Сдурела, что ли?.. Куда я тебе на ночь глядя попрусь в такой мороз? Ну до утра-то уж как-нибудь доживём? А завтра на обратном пути заскочу в сельпо. Сельпо-лимпопо. «Шишкина Леса» возьму гламурного…

— Ну Дроооончииик… Ну хоть пешком сходи, пару баклажечек принеси?.. Чайку попить? Ильич перед сном в душ пойдёт, все остатки выльет…

— О'кей. Пусть твой Ильич задницу от компа оторвёт — вместе сходим. Оно и веселее и полезнее. Ходить февральской ночью за водой — лучше физзарядки.

— Да ты с ума сошёл, он на работе целый день. Имей совесть.

— Ага. А я, значит, не работаю. Так, приживал. Пусть лучше этот отдыхающий, когда дневные грехи смывает, воду по всему дому не расплёскивает…

— Ну да и пошли вы все. Сама схожу! — и в следующий миг она, не по-женски матерясь, на весь дом загромыхала вёдрами. Загромыхала демонстративно, назидательно и лживо: на самом-то деле для этих целей мы давно приноровились пользоваться лёгкой пластиковой тарой из-под дорогущей, но, если верить рекламе, экологически чистой воды.

Делать нечего, пришлось догонять, отнимать, просить прощения и в кромешной тьме по пятнадцатиградусному морозу тащиться на колонку. Оскальзываясь на гололёде и чертыхаясь, пытаясь балансировать зажатыми в обеих руках баклагами, которые бились на ветру как два паруса, я в который уж раз смекал, не бросить ли мне всё это к чертям — и не вернуться ли в Москву, к нормальной привычной жизни. Но тут же, как всегда, понимал, что возвращаться нельзя. Здесь, в этих антисанитарных условиях, в этой холодрыге, с этими людьми, к которым я большую часть времени ничего, кроме лютой ненависти, не испытывал — я с удивлением чувствовал, что впервые за последние, наверное, лет сорок чувствую себя по-настоящему живым, сильным и злобным. И это с лихвой окупало все житейские неудобства.

* * *

В Интернете мы узнали, что наша нынешняя жизнь называется дауншифтинг — от английского downshifting, «переключение на пониженную передачу». Сравнение это было мне очень близко и понятно. С тех пор, как я получил права и фактически сделался личным шофёром Порочестера, многое в этой жизни стало восприниматься мной исключительно в автомобильном контексте.

Но лично я себя «дауншифтером» не чувствовал. Трудиться приходилось в несколько раз больше и злее, чем раньше. Каждое утро я отвозил Порочестера в московский офис, а по вечерам забирал, и дорога, увы, далеко не всегда была идеальной. Да ещё постоянная работа по дому и участку, которую почему-то наваливали, в основном, на меня — Лена, как это часто бывает, считала, что, раз я фрилансер, значит, лодырь и только знай себе ищу, чем занять досуг. Несколько раз я пытался объяснить, что мои журнальные гонорары вместе с «рентой» от обеих квартир (моей и маминой) идут на погашение кредита, так что я — ничуть не менее важная единица нашего общества, чем они с… хм… Ильичом. И ничуть не меньше их, вместе взятых, заслужил отдых и уважение.

Бестолку!

Да и в каком-то смысле она была права. Как ни крути, оторваться от монитора с недописанной статьёй мне было всё-таки проще, чем, скажем, ей — от живого, трепещущего, распростёртого на массажном столе страдальца. Поэтому я хоть и брюзжал, но от обязанностей по дому не отлынивал.

А к лету ещё собирались строиться… ну, хотя бы обнести нашу с Порочестером общую долю собственности забором. То есть это я, здравомыслящий человек, так говорил — «хотя бы». А у Порочестера, как всегда, были большие планы. Он колебался между двумя равно соблазнительными вариантами: кирпичным замком в готическом стиле — «как у олигархов, только поменьше» — и землянкой-голомо. Когда я впервые услышал это, то в ужасе воскликнул:

— Чтооо?.. Чум?!..