Порочная королева. Роман о Екатерине Говард

Наконец – о радость! – они покинули Йорк. Сентябрь близился к концу. Холодало. Они провели неуютную ночь в Холм-он-Сполдинг-Муре – поместье, конфискованном у сэра Роберта Констебля, одного из вожаков Благодатного паломничества, тело которого, закованное в цепи, висело над воротами в Халле. Призрак несчастного сэра Роберта блуждал здесь, и Екатерина радовалась, что рядом с ней в постели лежит могучий Генрих.

Они поехали на восток, в Халл, чтобы король мог составить план оборонительных укреплений: он всегда опасался вторжения французов, и ему нравилось заниматься любыми военными делами. Физическая нагрузка вернула Генриху бодрость духа, и все пять дней, проведенных в поместье Халл, он находился в отпускном настроении, нуждался в близости Кэтрин и каждую ночь проводил с ней. Для свиданий с Томом возможностей не было.

Из Халла огромная, но изрядно утомленная королевская свита двинулась на юг, в Линкольншир, где двор развлекали и потчевали в поместье Торнтон, в Кеттлби-Холле, в Бишоп-Нортон, в Инглби, Ноктоне и Слифорде. К середине октября они вернулись в Колливестон, а через два дня прибыли в замок Фотерингей, который стал владением Екатерины в числе прочих имений, полученных ею после свадьбы. Хотя были предприняты все возможные усилия, чтобы придать старинной крепости обитаемый вид, даже сделать ее комфортной, и королевские покои в этом замке когда-то явно отличались роскошью, здание все равно было пропитано сыростью и выглядело каким-то блеклым.

Екатерина с интересом узнала, что давным-давно здесь родился король Ричард III. В те времена Фотерингей служил одной из главных резиденций королевского дома Йорков, родственников Генриха по материнской линии. Правда, сам Генрих не любил вспоминать об этом и держался весьма невысокого мнения о своем двоюродном дедушке Ричарде, который сгубил своих юных дядьев, принцев, в Тауэре и не останавливался ни перед чем, лишь бы заполучить корону.

Генрих чувствовал себя неуютно и в местной церкви, где были погребены некоторые из его предков Йорков. Кэтрин посчитала уместным посетить ее, потому что являлась патронессой церковной коллегии Фотерингея, но Генрих сказал, что два года назад она перешла к Короне и ей нечего там делать.

Церковь оказалась одним из двух мест, которые не понравились ей в Фотерингее. На второй вечер Джейн договорилась с Томом, чтобы тот ждал там Екатерину, решив, что безопаснее укрытия не найти. Она надела накидку и, глубоко надвинув на голову капюшон, проскользнула мимо стоявших у ворот замка стражников. Они заулюлюкали ей вслед, приняв за девушку-служанку, которая спешит на свидание с каким-нибудь сельским парнем. Екатерина пробежала по залитой лунным светом улице и толкнула тяжелую дверь церкви. Том встретил ее с фонарем в руке, по его лицу было видно: что-то случилось.

– Я получил известие от брата. Моя мать больна. Она составила завещание, но мне не оставила ничего, даже не упомянула меня в нем. – Том с перекошенным от злости лицом начал расхаживать взад-вперед по стылому нефу. – Я надеялся, мои родители наконец поверят, что я не виновен в изнасиловании и убийстве, но, очевидно, этого не произошло. Напрасно я ждал от своей матери хотя бы капли сочувствия.

Екатерина обняла его и ощутила, как напряжено от обиды его тело.

– Хочешь, я напишу ей? Я могу сказать, что сам король не видит на тебе вины.

Том замялся.

– Лучше оставить все как есть, но спасибо за предложение, моя дорогая. Ты так добра.

Она задумалась: почему Том отверг ее помощь? Может, его родные знали нечто такое, чего не знала она? И он боялся, как бы они не просветили ее? Нет, что за предательские мысли! Том ни в чем не виноват, а родные поступают с ним несправедливо, в этом она уверена.

– Стоит попробовать, – заметила Екатерина. – Особенно раз твоя мать больна.

– Нет. Я сам напишу ей, – сказал Том. – Если ничто не поможет, я воспользуюсь твоим предложением.

Он был слишком расстроен для любовных утех, поэтому оба ушли, прикрыв за собою дверь. В деревне было тихо, как на кладбище, но вдруг, только они двинулись к черной громаде замка, где-то позади зазвучало негромкое пение мужских голосов. Том и Екатерина замерли и уставились друг на друга.

– Что это? – прошептала она.

– Похоже на монашеский распев, – сказал Том. – Голос доносится из церкви, но там совершенно темно и еще минуту назад никого не было.

Они немного постояли, прислушиваясь. У Екатерины было такое чувство, будто у нее волосы на голове встают дыбом. Внезапно пение смолкло, но одинокий мужской голос продолжал звучать монотонно, словно читал молитву на латыни.

Екатерина задрожала:

– Вернемся в замок!

– Иди вперед, – велел ей Том. – Я немного обожду и пойду следом за тобой. Нельзя, чтобы нас видели вместе. Спокойной ночи, любовь моя.

Но Екатерины уже не было, она полетела к замку так быстро, будто за ней гналась стая адских псов.

Второе неприятное место в Фотерингее находилось в главном зале, рядом с огромным очагом. Огонь в нем горел постоянно, но когда бы Екатерина ни прошла мимо, ее обдавало холодом, и она испытывала беспричинный страх.