Порочная королева. Роман о Екатерине Говард

Екатерина сразу поняла, что устроить свидание с Томом здесь будет трудно. Главный дом поместья, хотя и большой, был до отказа наполнен придворными и слугами. Лучшее, что смогла придумать Джейн, – это краткая встреча наверху черной лестницы, во время которой сама она стояла на страже этажом ниже.

Как же приятно побыть наедине с Томом, пусть и совсем недолго.

– У нас мало времени, – прошептала Екатерина, опасливо поглядывая вверх и вниз, – но мне так хотелось увидеть тебя, сердце мое, и сказать, как сильна моя любовь к тебе.

– Я думал, что умру от тоски, – тихо произнес Том, прижимая ее к себе.

У них едва хватило времени обменяться несколькими поцелуями, как явилась Джейн и сказала, что Екатерине нужно идти.

Следующей ночью им удалось урвать часок в спальне Джейн. Екатерина рассказала Тому больше о годах, проведенных в Ламбете.

– Когда я впервые приехала туда молоденькой девушкой, то возненавидела это место. Я так сильно грустила, что то и дело плакала прямо при своих компаньонках.

– Но позже ты стала счастливее?

– Я думала, что да. Но теперь я знаю, что такое настоящее счастье.

– И что же? – Том улыбнулся ей.

Она изобразила, что задумалась.

– Ну есть один джентльмен, который за мной ухаживает. И у меня, кроме него, еще несколько любовников про запас!

Том в недоумении уставился на нее, но тут она рассмеялась, и он, обхватив ее одной рукой, другой шлепнул по заду:

– Злая девчонка!

Она взвизгнула, достаточно громко, чтобы Джейн постучала в дверь и прошипела:

– Тише!

После этого встречаться им не удавалось. Генрих предъявлял права на нее каждую ночь, распаленный идеей зачать герцога Йоркского в Йорке.

Однажды вечером Джейн передала Екатерине красивое колечко.

– Это подарок для вашей милости, от мистера Калпепера, – сказала она. – И оно стоит немало. Он вручил его мне сегодня после обеда, когда вернулся из Шериф-Хаттона, где король охотился.

Екатерина залюбовалась оправленным в золото алым гранатом. Кольцо превосходно село на палец.

На следующий день Том прислал ей фазана к обеду.

– Вашей милости нужно купить ему что-нибудь в ответ, – сказала Джейн.

Что-то в ее тоне вновь навело Екатерину на мысль: уж не влюблена ли она сама в Тома? Это объяснило бы такую чуткую заботу о его интересах.

– Я знаю! – ответила Екатерина. – Пойду и куплю что-нибудь сама. Мы можем, переодевшись, пойти в Йорк и заглянуть в лавки.

Глаза Джейн засверкали.

– Вы думаете, нам удастся сделать это незаметно?

– Доверься мне.

Надев накидки с капюшонами, Екатерина и Джейн тайком выбрались из Кингс-Мэнор и отправились бродить по улицам Йорка. Екатерина уже забыла, каково это – иметь свободу и идти куда захочется. Странно было толкаться среди людей и слышать, как мужчины свистят ей вслед. Знали бы они, кто она!

Две подружки с удовольствием прогулялись по забитым народом улочкам, настолько узким, что верхние этажи фахверковых домов почти сходились у них над головами. Прошли мимо красивых церквей и прекрасной ратуши, поглазели на разные товары в магазинчиках и на рынке.

Рядом с Соборным двором нашли лавку ювелира и присмотрели среди выложенных на витрине вещей пару браслетов.

– Это отличный подарок для Тома, – заметила Екатерина, отсчитывая монеты из кошелька. – Ты отнесешь их Тому? Скажи, это чтобы у него не мерзли руки!

Обе они рассмеялись и пошли обратно, а на подходе к Кингс-Мэнор предусмотрительно надвинули капюшоны на головы.

Екатерина как раз успела снять накидку и мыла руки перед обедом, когда явился Генрих, сильно разгневанный.

– Он не приедет! – прорычал король, грозно топая по комнате.

К счастью, он был так занят своими мыслями, что не спросил, где она была.

Яков не прибыл к намеченному сроку. Раздражение Генриха нарастало несколько дней подряд: время шло, а король шотландцев не появлялся. Теперь король англичан уже был багровым от гнева.

Екатерина взяла его за руку:

– Что случилось?

– Шотландцы напали на Англию! Они сожгли несколько домов и убили по меньшей мере семь человек. И это после того, как мой племянник выражал дружеские чувства ко мне и желал нашей встречи. Если это дружба, тогда я – папа! – Лицо его дышало яростью. – Клянусь Богом, я бы сказал ему пару ласковых, будь он здесь! У людей нынче нет чести. Когда я думаю о том, сколько шуму вызвала новость о его приезде, и обо всех этих приготовлениях… – Генриха трясло от бешенства. – Ну что ж, он узнает, что такое мой гнев. Так обходиться с моей дружбой я не позволю!

Он кипятился еще некоторое время, а Екатерина издавала разные утешительные звуки. Она не притворялась, будто понимает политику шотландцев; на самом деле ей становилось скучно. Путешествие, которое тянулось уже три месяца, утомило ее. Она готова была вернуться домой. Делать здесь больше решительно нечего.