Порочная королева. Роман о Екатерине Говард

– Настал наш час! – говорил тем временем герцог. – Когда дело дойдет до назначения твоих придворных, вспомни о своих родных и близких.

– Я и сама думала об этом, – ответила ему Екатерина. – Не считайте меня забывчивой, я помню, что вы для меня сделали.

Говоря это, она осознала, что еще пару месяцев назад не позволила бы себе общаться с дядей так по-свойски. Любовь короля и статус королевы творили с ней чудеса.

– Я сегодня поеду в Ричмонд, дорогая, – сказал Генрих, вставая с постели теплым утром в начале августа. – Мне нужно повидаться с леди Анной и получить ее подпись на документе, который покончит с нашим притворным браком.

Екатерина не имела ничего против его отъезда. Она знала, что он никогда не любил Анну и бывшая королева ей не соперница. День Екатерина провела, разучивая новые танцевальные движения и заказывая себе платья.

Часть третья «Быть королевой мне назначено судьбой»

Глава 20

1540 ГОД

Восьмого августа знатнейшие леди королевства надели на Екатерину королевскую мантию с горностаевым подбоем. Она едва могла стоять спокойно от волнения. Сегодня о ее браке будет объявлено во всеуслышание. Отныне ей будут доступны все привилегии королевы. Екатерина мысленно уповала, чтобы придворные и страна в целом приняли ее.

Когда в апартаментах сформировалась процессия, вдовствующая герцогиня Норфолк возложила золотой венец на голову своей внучки. Потом следом за герольдами Екатерина прошла сквозь огромные двери своих покоев (длинная свита тянулась за ней) и направилась через весь дворец Хэмптон-Корт в Королевскую капеллу. Галереи и сама капелла были полны придворных, которые изгибали шеи, чтобы увидеть ее. Многие улыбались или аплодировали; лишь некоторые глядели на нее с сомнением.

Екатерина заняла место рядом с пустым троном короля на королевской скамье и, подняв взгляд, залюбовалась изукрашенным синим с золотом потолком. Отслужили мессу, в ходе которой за нее молились как за королеву. После этого, собранная и полная решимости не ударить в грязь лицом, она обедала в своем главном покое, сидя одна под балдахином с королевскими и говардовскими гербами. Герольд объявил ее королевой Англии. Раздались аплодисменты наблюдавшей за ней толпы, и Екатерина улыбнулась со всей грацией, на какую в тот момент была способна, ощущая легкое головокружение от того, что стала первой леди в стране.

Остаток августа прошел в торжествах. К радости Екатерины, устраивали пиры, спортивные состязания и банкеты, все в ее честь. Почти каждый день она охотилась с Генрихом, трепеща от азарта погони и триумфов поимки добычи.

– Все, чего я хочу, дорогая, – сказал ей Генрих, когда однажды ранним вечером они возвращались во дворец, – это спокойно править, имея рядом вас. Клянусь, вы ни в чем не будете нуждаться, если моя любовь сможет доставить вам это! Я вас так люблю, намного, намного больше остальных. – Он склонился, сидя в седле, и поцеловал ее руку.

Когда в том же месяце составили двор Екатерины, занять должности пригласили многих из тех, кто служил королеве Анне, а до нее – королеве Джейн. Кузен Генриха граф Ратленд стал камергером, и, как обещал король, мужа Изабель сэра Эдварда Бейнтона назначили вице-камергером. Племянница короля, леди Маргарет Дуглас, возглавила штат придворных дам.

По желанию Екатерины значительную часть мест получили Говарды. Дочь Норфолка, герцогиня Ричмонд, которую Екатерина очень любила, снова заняла должность одной из гранд-дам двора. Кроме того, новая королева попросила, чтобы при ней были леди Уильям Говард, бывшая Маргарет Гэмидж, никогда не унывающая, и графиня Бриджуотер, проявлявшая доброту к ней в Ламбете. Екатерина опасалась, что родственница герцога Мэри Арундел, графиня Сассекс, весьма эмоциональная девушка с миндалевидными глазами, может создать проблемы, а Кэтрин Уиллоуби, герцогиня Саффолк, посчитает свою госпожу невеждой, ведь сама она была известна образованностью. Однако обе леди оказались приятными компаньонками.

Леди Ратленд, женщина средних лет, супруга камергера королевы, была гранд-дамой старой школы – добрая, рассудительная и щедрая. Она возглавила состоявший из девяти женщин штат служительниц личных покоев королевы; следующими за ней по рангу стали Изабель и Маргарет. Екатерина не забыла и свою мачеху, леди Эдмунд Говард, которая прибыла в Хэмптон-Корт, едва не плача от благодарности. Среди остальных дам и фрейлин были Элизабет Сеймур, Анна Бассет, Люси Сомерсет и две новенькие: светловолосая Бесс Харвей и красавица Элизабет Фицджеральд, которую рекомендовал кузен Екатерины, граф Суррей. Так как епископ Гардинер сильно постарался сделать ее королевой, Екатерина назначила его племянницу, чопорную леди Ризли, в свои покои.

В целом она чувствовала себя комфортно со своими дамами, почему и не позвала ко двору Джейн Рочфорд, опасаясь, что та злится на нее из-за разрыва с Томом Калпепером, хотя, разумеется, Джейн должна была понимать, почему Екатерине пришлось так поступить. Их дружба закончилась, оставив у королевы легкое ощущение неловкости.