Порочная королева. Роман о Екатерине Говард

Братья низко поклонились, потом обняли сестру. Они были намного выше ее, и она залюбовалась, какими же мужественными красавцами стали все трое. Чарльзу было уже двадцать четыре, Генри – двадцать два, а Джорджу – двадцать один.

– Как же ты постаралась, сестрица, для себя и для нас, – сказал Чарльз.

– Мы очень благодарны тебе, – вступил в разговор Генри. – Доходы, которые я получу от своей новой должности, позволят мне жениться.

– Жениться? – эхом откликнулась Кэтрин.

– Этот дурак думает, что влюблен! – поддразнил брата Джордж.

– Я-то влюблен. А тебе еще нужно подрасти! – парировал Генри. – Ее зовут Энн, и она очень мила.

– Надеюсь познакомиться с ней, – улыбнулась Екатерина.

– Китти, ты выглядишь до кончиков ногтей королевой, – сказал Чарльз. – Полагаю, мне все еще можно называть тебя так?

– Конечно, – с улыбкой ответила она. – Есть какие-нибудь новости о нашей сестре Мэри?

– Да, ее тоже скоро выдадут замуж за мистера Траффорда, юного джентльмена из Ланкашира. Милорд герцог организовал это.

– В это трудно поверить! – ужаснулась Екатерина. – Ей всего двенадцать, и она скоро станет чьей-то женой. Я не видела ее с тех пор, как она была совсем крошкой. Уверена, что не узнаю Мэри. Теперь она поселится на севере, и я сомневаюсь, что мы встретимся в скором времени, а ведь я надеялась устроить ее при дворе. Это печально. У меня есть сестра, но я с ней не знакома.

– Я слышал, она рада замужеству, – сказал Генри. – Траффорду всего четырнадцать. Они будут жить с его родителями. Может быть, Мэри когда-нибудь приедет ко двору.

– А кто эта юная леди вон там? – спросил Чарльз, указывая на Маргарет Дуглас, сидевшую у окна с Мэри Говард.

– Племянница короля, леди Маргарет Дуглас.

– Какая красавица!

– Нет, Чарльз, она не для тебя. Ее когда-нибудь выдадут замуж ради выгоды короля, – решительно заявила Екатерина.

– Но я могу помечтать… – Он подмигнул ей.

Хорошо, что ее братья будут при дворе.

Когда закончился сеанс позирования мастеру Гольбейну, Екатерина присоединилась к своим дамам в личных покоях, куда пришли несколько джентльменов составить им компанию. Некоторые занялись игрой в карты, другие музицировали. К Екатерине подошел кузен Суррей и сел на стул рядом с ее креслом. Он обладал живым артистическим темпераментом и временами бывал довольно буйным. Все знали, каких взглядов он придерживается, ибо Суррей во всеуслышание объявлял о них, но при этом был весьма остроумен и всегда добр к Екатерине.

– Как чувствует себя моя кузина в роли королевы?

– Превосходно! – с восторгом ответила она.

– Мой отец восхваляет вас целыми днями и совсем перестал по-стариковски брюзжать. – Суррей усмехнулся. – По правде говоря, мы все благодарны вам. Это непросто – заманить в ловушку короля.

– Думаю, это король заманивал меня в ловушку, – засмеялась Екатерина.

– И теперь реформистам надели намордники! – весело продолжил Суррей. – Дни архиепископа Кранмера и выскочек Сеймуров сочтены. Я слышал, они теперь грызутся друг с другом, что развязывает руки нам, консерваторам.

Она слегка рассердилась:

– И вы считаете, король не управится с ними?

– Он легко поддается влиянию, и наша задача – проследить, как бы его не увлекли в неправильном направлении. Вот почему ваша роль так важна. Пока он любит вас глубоко и искренне, нам нечего бояться, а значит, крайне важно, чтобы вы сохранили его привязанность.

– Он не так прост, как вы думаете, – холодно ответила Екатерина, злясь на Суррея: с чего он решил, будто Генрихом так легко манипулировать? – Король крайне подозрителен и мало кому доверяет. Тревожится, что люди из его окружения прониклись лютеранскими идеями, особенно молодое поколение вроде нас; настороженно относится к амбициозным придворным. Ему нравится, когда люди не уверены в нем. Не слишком мудро судить о короле так, как судите вы, потому что он не щенок.

– Вы наблюдательны, – заметил Суррей. – И все-таки он внушаем – и тем опасен. Сжигает католиков за поддержку папы, а протестантов – за ересь. Нам всем нужно следить за своими поступками, чтобы нас не поджарили! И если король не приструнит реформистов при дворе, это должны сделать мы.

Екатерина покачала головой:

– Вы бы лучше последили за своим языком, милорд, чтобы не нажить себе проблем.

Суррей сердито глянул на нее:

– Вы ведь не передадите ему мои слова?

– Нет, но вижу, вы боитесь, что я могу передать. И это доказывает могущество короля! – Она дерзко улыбнулась ему.

– Хорошо, я признаю себя побежденным. – Суррей засмеялся. – Его милости неплохо было бы узнать, какую верную защитницу он приобрел в вашем лице!

Лето стояло сухое и жаркое. В Лондоне началось моровое поветрие, и двор переехал в замок Виндзор, который после великолепного Хэмптон-Корта казался старым и мрачным. Генрих наказал священникам, чтобы те призывали людей в храмах молиться о дожде и окончании мора. На улицах появились процессии молящихся, возглавляемые духовенством.

– Мы уезжаем, – сказал король. – Пора продолжить наш медовый месяц охотничьим туром.