Порочная красота

Сердце подскакивает к горлу. Осматриваю лабиринт, пытаясь понять, где они находятся. Не знаю, смогу ли помочь, но должна попытаться. Не думаю, что Гектор причинит Патроклу серьезный вред, во всяком случае намеренно. Но всякое случается, особенно в бою и особенно, когда ставки так высоки.

Там!

Они не так уж далеко. Я могла бы добраться до них за несколько минут… но тогда мне придется идти в противоположную от выхода сторону. Если Патроклу не совладать с Гектором, но мне и подавно. Если стану помогать, это может означать, что я пожертвую шансом пройти второе испытание.

Гектор наносит удар, от которого голова Патрокла запрокидывается назад. Он едва стоит на ногах.

– Нет!

Рев, который слышен даже сквозь шум толпы, заставляет меня обернуться, и я вижу, как Ахиллес бежит по проходу. Не в ту сторону.

Я не задумываюсь. Просто кричу.

– Ахиллес!

Он слышит меня. Резко останавливается и смотрит наверх. Я указываю в противоположную сторону.

– Он там! – Беглого взгляда мне достаточно, чтобы проложить маршрут. – Два поворота направо. Налево. Направо. Еще три налево.

Он кивает и срывается с места, следуя моим указаниям. Через несколько мгновений он поворачивает к месту сражения и в прыжке сбивает Гектора с ног. Выглядит Ахиллес так же свежо, как и в момент, когда мы вошли в лабиринт. Я судорожно выдыхаю. Все будет хорошо. Он позаботится о Патрокле. Не позволит убить своего возлюбленного.

Слава богам.

Заставляю себя отвести взгляд от драки. С ними все будет хорошо. Сейчас мне нужно побеспокоиться о себе. Больше ничем не могу помочь, им и не нужна моя помощь. В последний раз взглянув на экраны, встаю во весь рост и начинаю пробираться к выходу.

Ноги едва держат меня, что, можно сказать, само по себе похоже на чудо, но каждый шаг приносит мучительную боль. Замечаю, как Минотавр неуклюже пробирается по лабиринту в нескольких проходах от меня. Когда прохожу мимо, он поднимает взгляд и прищуривается. Я напрягаюсь, но он отворачивается и преодолевает последние несколько поворотов, которые отделяют его от центральной части лабиринта.

Останавливаюсь на стене напротив двери и спускаюсь вниз. В конце концов нога подкашивается, и я падаю.

– Ай.

– Впечатляюще.

Поднимаю голову и вижу Аталанту, стоящую надо мной с улыбкой на покрытом шрамами лице. В руке она держит ключ. Я отвечаю ей усталой улыбкой.

– Взаимно.

Она собирается что-то сказать, но вдруг закатывает глаза и падает на землю. Позади нее стоит Парис и качает головой.

– Бедняжка. Даже не заметила моего приближения.

Вздрагиваю. Тело реагирует прежде, чем осознаю, что Парис вырубил Аталанту. На миг что-то темное мелькает в его лице, и я вижу, что он оценивает, чего ему хочется больше: вырубить и меня тоже, пока я лежу, или сохранить имидж обаятельного плейбоя, каким его считает Олимп.

Он медленно качает головой и наклоняется забрать ключ из обмякшей руки Аталанты.

– По стенам ходишь? Знал, что ты не сможешь зайти так далеко, не жульничая. Ты забрала ключ у того, кто по-настоящему его заслуживает. Позор. – Парис отворачивается и идет к двери. Вставляет ключ, открывает ее и исчезает из вида.

Я смотрю ему вслед одно мгновение, второе, третье. Я не жульничала. Я решила задачу нетрадиционным способом, но оттого не становлюсь слабачкой. Как иронично, что он обвинил меня, будто я забрала ключ у того, кто его заслуживает… Мотаю головой. Черт возьми, снова позволяю ему морочить мне голову. Подползаю к Аталанте и переворачиваю ее на спину.

Ее дыхание размеренное, а темные глаза приоткрываются.

– Сукин сын.

От облегчения голова идет кругом. С ней все хорошо. Или еще будет.

– Прости. – Не могу остаться. Не могу рисковать тем, что меня постигнет та же участь, если кто-то решит воспользоваться методом Париса. – Прости, но должна идти.

Единственное, что имеет значение, – выйти через эту дверь и пройти второе испытание.

Встаю на ноги, придерживаясь за стену, и плетусь к двери. Со второй попытки вставляю ключ в замок и поворачиваю. Дверь беззвучно открывается, и я выхожу из лабиринта.

Крики толпы звучат громче? Не могу понять, но выпрямляю спину и стараюсь скрыть хромоту. Беллерофонт стоит возле двери с непроницаемым выражением лица. Они указывает на скамью, которой не было, когда началось испытание.

– Подожди здесь, пожалуйста.

Я киваю и сажусь на противоположный от Париса конец скамьи. Чувствую на себе его взгляд, но отказываюсь смотреть на него. Вместо этого концентрирую внимание на экранах, висящих над головой. На них показывают разных участников. Некоторые лежат на земле. Тесей остается в середине лабиринта, прислонившись к стене и обхватив руками колено. Не вижу ни Гектора, ни Минотавра.

Ахиллес тащит Патрокла, который выглядит ужасно, но – слава богам – жив.

С подскочившим к горлу сердцем наблюдаю за их неспешным прохождением лабиринта, стараясь не выдавать своих чувств. Прошло больше половины отведенного времени. Им нужно поторопиться, если они хотят пройти испытание. Крепко прижимаю ладони к бедрам, стараясь сохранить невозмутимое выражение лица. Оставит ли Ахиллес Патрокла? Справится ли кто-то из них?