Порочная красота

А затем он устремляется к Елене, захватывая ее губы требовательным поцелуем. Мое дыхание ускоряется, когда Патрокл крепче прижимает ее спиной к моей груди. Она пытается потянуться к нему, но я сильнее сжимаю ее запястья. Елена сильная, но я сильнее, и, судя по ее стону, мне кажется, ей это нравится. А может, ей нравится, что не обращаюсь с ней как со стеклянной статуэткой.

Патрокл спускается вдоль ее тела и наконец встает перед нами на колени. Целует низ ее живота прямо над киской.

– Ее ноги, Ахиллес. Придержи ее.

– Я… стою прямо здесь. – Дыхание Елены становится более резким, быстрым, чем наше. – Перестаньте говорить обо мне, будто я игрушка.

– А ты не хочешь быть нашей игрушкой, принцесса? Преимуществ немало.

Она возмущается и вращает бедрами, потершись задницей о мой член.

– Все, что хоть отдаленно напоминает подчинение, строго ограничивается сексом и только сексом. Не выдумывай лишнего.

Глаза Патрокла пылают.

– Принято к сведению.

– Даже не ждал, что ты встанешь на колени для чего-то еще, кроме как отсосать мне. – Улыбаюсь, уткнувшись в ее волосы. – А теперь будь хорошей девочкой и обхвати меня за шею. Ты долго не простоишь, когда Патрокл возьмется за дело.

– Какой самоуверенный.

– Точно. – Отпускаю ее запястья и жду, когда она сделает, как я велел. Она не заставляет долго ждать. Это мне в ней тоже нравится. Нравится, что иногда она противится, а иногда подчиняется, и ее резкость так же сексуальна, как и нежность. Она – тепличная роза, слишком шикарная, чтобы быть настоящей, и с такими изгибами, которые так и манят держать ее в руках. Это так заманчиво, что легко не заметить шипы, пока один из них не вонзится глубоко.

А может, другим легко не замечать эти шипы и видеть только то, что они хотят видеть. Но не мне. Мне нравятся ее шипы. Какой толк от беззащитного цветка, который годится только для того, чтобы поставить в вазу и оставить вянуть, пока его некогда красивые лепестки не облетят?

Они хотят поступить так с Еленой.

Черт, и мы так хотим с ней поступить.

Осознание резко настигает меня, и мне не нравится ход моих мыслей. Мы с Патроклом не такие, как остальные участники, не такие, как Тринадцать. Да, я планирую разрушить мечту Елены, но это не означает, что хочу видеть, как она увядает.

Ей не нужно завоевывать титул Ареса, чтобы получить то, чего она хочет. Она поймет это, как только закончится турнир.

Ничего страшного. А мне не нужно видеть каждый шаг пути, чтобы знать, куда он приведет. Для этого есть Патрокл. Не сомневаюсь, что он тоже хочет Елену. Он найдет выход для всех нас.

Обхватываю бедра Елены, стараясь не касаться синяка, и раздвигаю ее ноги перед Патроклом. Он издает глубокий, одобрительный звук, и я смеюсь.

– Как-то так вышло, что ты снова заполучил ее киску первым, а всю работу делаю я.

– Тебе полезно не получать желаемое сию же секунду. – Не дожидаясь моего ответа, он наклоняется и проводит языком по ее открытому лону. Я достаточно высок, чтобы мне было отлично видно, как он ее вылизывает. Там ее тело так же безупречно, как и везде. Сомневаюсь, что верю в богов, но если они существуют, то не пожалели времени и сил, когда создавали эту женщину.

Она извивается в моих руках, и хотя она скользкая после душа, я крепко держу ее, пока Патрокл ласкает ее клитор языком. Он делает это так же, как и все остальное в жизни: с точностью и решимостью быть лучшим. Грудь Елены вздымается с каждым вдохом, и во мне вспыхивает нетерпение.

– Поторопись и заставь ее кончить. Я следующий.

Елена поворачивает голову, и я, откликаясь на ее невысказанное предложение, целую ее в губы, пока Патрокл целует киску. Ее вкус немного похож на его, и от этого открытия мой член возбуждается почти до болезненного состояния. Но она не из тех, кто пассивно принимает удовольствие и поцелуи. Это битва такая же, как и все прочее между нами.

Она кончает, стонет, касаясь моего языка, и пытается метаться. Крепче сжимаю ее бедра, наслаждаясь, как ее мышцы напрягаются в моих руках. Она в прекрасной физической форме. Оба испытания показали, на что она способна. Готов поспорить, что мы втроем смогли бы испробовать какие-нибудь безумные, изобретательные позы.

Позже. Когда турнир закончится и все будут целы и здоровы.

Разрываю поцелуй, когда Патрокл встает на ноги и тянется, чтобы выключить воду.

– В кровать. Сейчас же.

– Мне повторять не нужно. – Я осторожно ставлю Елену на ноги… но лишь затем, чтобы схватить ее за бедра и закинуть себе на плечо. Ее визг – музыка для моих ушей, и я невольно смеюсь и слегка шлепаю ее по заднице.

– Тише. Из-за тебя к нам ворвется охрана.

– Я надеру тебе зад!

– Нет. Но если вежливо попросишь, позволю тебе его поцеловать. – Усмехаюсь, когда она визжит снова. Иногда мы с Патроклом любим секс пожестче, но мы не разыгрываем такую борьбу, которая усиливает возбуждение и напряжение, а потом заканчивается сексом. У меня никогда не было такого ни с кем, кроме Елены.