Порочная красота

Он налетает на меня быстро, словно торнадо. Кажется, будто его меч одновременно всюду. Я наношу удар по его бедру, но это едва его замедляет. Охренеть. Он просто монстр.

Я… не уверен, смогу ли его одолеть.

Эта мысль приводит меня в замешательство. Никогда не сомневался до этого момента, когда уверенность важнее всего. Если не справлюсь… Я уклоняюсь от неприятного замаха. Минотавр уже должен был замедлиться. Такие мечи весят прилично, а он махал им без устали с самого начала. Вот только он не замедляется.

А я замедляюсь.

Куда, черт возьми, подевалась Елена?

Словно эта мысль призывает ее, и я замечаю движение позади Минотавра – проблеск золота в ярком освещении стадиона. Он служит единственным предупреждением, после которого Елена запрыгивает ему на спину. Она держит нож мертвой хваткой, и на один бесконечный миг, отмеренный ударом моего сердца, мне кажется, она собирается перерезать ему горло. Но вместо этого она ведет острием по его лицу, проливая кровь, которая смешивается с кровью Патрокла у его ног.

– Тебе конец, говнюк.

Он сбрасывает ее с себя без малейших усилий. Она приземляется на ноги, но с большим трудом. Миг колебания дорого ей обходится. Минотавр поворачивается к ней и заносит меч над головой. От потрясения не могу сдвинуться с места. Что, мать его, он делает? Выбывание подразумевает, что он должен остановиться. Почему он, черт побери, еще сражается?

Инстинкты берут верх, пока не успел включиться разум. Я бросаюсь ему на спину и валю на землю в неуклюжем перехвате. Мы с силой ударяемся о песок, и он принимается колотить меня по бокам мощными кулаками.

Нужно отцепиться от него, предоставить судьям со всем разбираться, потому что это их гребаная работа. Но я не делаю этого. Только и вижу, как он замахивается на Елену, ранит Патрокла. Он собирался их убить.

Я не дам ему другого шанса это сделать.

С каждым ударом, который наношу по его лицу, вероятность, что он причинит вред моим любимым людям, становится все меньше. С каждым выпадом все ближе к тому, чтобы окончательно устранить эту угрозу. Он больше никогда к ним не прикоснется. Уж я об этом позабочусь.

Чьи-то руки перехватывают мои, и двое судей оттаскивают меня от Минотавра. Он пытается сесть, но третий судья перехватывает его и толкает обратно на песок. Я начинаю вырываться, но судья справа от меня оказывается прямо перед моим лицом.

– Ты выбыл. Покинь арену.

– Что?!

– Кровь пролита. – Судья указывает на мою икру.

Я смотрю, куда она указывает, и замираю. Из моей икры торчит стрела. Я и не почувствовал. Медленно поднимаю взгляд и вижу Париса, стоящего на приличном расстоянии с луком в руках и ухмылкой на лице.

– Черт.

Колени ударяются о песок, а я не помню, как решил опуститься на колени. Не могу… Не могу сейчас думать о том, что выбыл. Я ползу к Патроклу. Он прижимает руки к животу, но крови слишком много. Бросаю свирепый взгляд на судью.

– Нам нужен врач!

Женщина вздрагивает, но мотает головой.

– Никто не выйдет на арену, пока не закончится испытание.

Я склоняюсь над Патроклом и накрываю его ладони своими.

– Черт возьми, мне так жаль.

– Сам виноват. Слишком… медлительный. – Он поворачивает ко мне голову, но очень медленно, этот жест требует от него много усилий. – Ахиллес…

– Так быть не должно. – У меня будто в голове не укладывается, что я выбыл. Так не должно было выйти. Черт, у меня ведь был план. Минотавр. Затем Парис.

– Елена.

Я потерял ее из виду, пока сражался с Минотавром, но она не выбыла. Если Парис победит… Мы обещали ей. Мы, черт возьми, обещали ей, а я все упустил из виду в последние несколько минут.

Поворачиваюсь посмотреть на нее. Вон она. Крадется к Парису. У нее по-прежнему только чертовы кинжалы, а у него самый настоящий лук, который он нацелил на нее.

Он может застрелить ее. Может убить.

Парис выпускает стрелу, и Елена отскакивает в сторону, уклоняясь от нее в последнее мгновение. Она прищуривается и ускоряет шаг, мчась к нему. Парис вздрагивает и тянется за следующей стрелой. Он вонзил их в песок возле ног, будто он воин былых времен, а не трусливый придурок, который сидел сложа руки и позволил всем сражаться, чтобы в итоге устранить победителя. Он натягивает тетиву и стреляет, но Елена падает на песок, и стрела пролетает над ней.

Я смотрю на Патрокла. Он еще дышит и сжимает мои запястья руками. Сила его хватки успокаивает меня.

– Она справится.

Я слежу за направлением его взгляда и снова смотрю на Елену. Хочу, чтобы она победила. Конечно, хочу. Это даже не борьба между ней и Парисом. Но сейчас не могу ясно мыслить, когда они с Патроклом все еще в опасности, а весь мой план пошел прахом.

Летит третья стрела. Елена уклоняется, легко ступая, словно танцовщица, и, набрав скорость с оборота, пролетает над песком.

Она так близко. Метрах в трех от него. Парис берет следующую стрелу, но поддается панике, а его движения неуклюжи. Он едва не роняет ее. Елене достаточно этой возможности. Она бросает в него один из своих кинжалов. Вероятность попадания – пятьдесят на пятьдесят и то при самом оптимистичном раскладе.

Вот только она попадает.