Порочная невинность

Я медленно спустилась вниз, и побрела. Куда? Да хрен его знает. Хотя… В общагу, конечно, куда ещё? К счастью, из-за угла дома вывернула Жанна. Я ей всё рассказала и она, подхватив меня под локоть, поволокла обратно.

Не слушая вопли матери, провела в комнату, помогла собраться. Потом даже проводила немного.

– Мы с Анатолием назначили изучение на эту субботу, ты будешь?

– Не знаю. Посмотрим.

– Крепись, Люда. Я помолюсь за тебя, и ты помолись обязательно.

– Ладно. Ты извини, Жан, мне надо идти…

***

Общага, как и прежде, встретила меня чуть затхлым застоявшимся воздухом, вечерним шумом и бытовухой. Тётя Зина гнала самогон, мелкие пацаны катали из конца в конец коридора машинки, кто-то врубил на всю громкость хит от «Ace of Base»…

А в комнате меня ждала идиллия: мамка и Толик, устроившись перед теликом, мирно поедали жареную картошку с солёными огурцами. Это выглядело так правильно и уютно, что я даже не нашлась что сказать. Просто встала возле двери и смотрю на них, а они на меня.

– Привет… – наконец очнулась мама. – А ты чего пришла?

– В смысле, мам? Я тут живу, если что.

– Так ты же… переехала?

Зашибись.

– Да вообще-то нет.

– Ну ладно… Есть будешь? Там осталось немного.

– Нет, не хочу. Я лучше лягу.

– Заболела что ли? Бледная какая-то.

– Не знаю… просто устала.

Толик, до этого времени хрумтевший огурцом, встрепенулся:

– Сейчас кино будет по кабельному, как ты ляжешь-то? Мы что, через тебя будем смотреть?

– Очень просто, дядь Толь! У нас нет кабельного, так что расслабьтесь!

Он довольно рассмеялся, потёр руки:

– А вот и есть! Я антеннку приладил за окном, нормально ловит!

– Кабельное ловит? Я думала – кабельное оно потому и кабельное, что по кабелю?

– Иии… чё б понимала ещё!

– Да ладно тебе! – шутливо шлёпнула его по колену мать. – Устало дитё, не видишь? Может тебе чайку с вареньем, дочь? Бабушка передала. Аа! – она подскочила. – Вот ещё! – Порылась в дорожной сумке, вынула шерстяные чулки длиной выше колена, с забавными бубончиками на завязках сверху. Бабушкины фирменные. Она вязала мне их к каждому Новому году, сколько я себя помню, а в этот раз здоровье подкачало – когда я была у неё три недели назад, они лежали недовязанными.

– Она что, сама?.. Серьёзно?

– А то! Знаешь, какая шустрая уже! – с готовностью хохотнула мать, и вдруг присела на стул и горестно вздохнула. – Хотя, кому я брешу? Сдала она, конечно. Да ты посмотри, посмотри.

Я развернула чулки и поняла. Неравномерно выпрядена нитка, кое-где пропущены петли, кое-где наоборот – вывязаны по нескольку сразу, немного кривоват узор и бубоны разного размера, но… На глаза набежали слёзы. Я прижала чулки к лицу – особый запах детства, особое ощущение заботы бабушкиных рук. Что ещё для счастья надо?

Среди ночи я проснулась от странного шороха, прислушалась… И поняла, что это Толик, стараясь не шуметь, наяривает мамку. Бли-и-ин… Спасибо подпорку ножками заменил, а то бы вся общага сейчас слышала.

Я осторожно натянула на голову одеяло и выругалась. Не на то, что их приспичило – хотя, вообще-то, могли бы и в сортир выйти! – а на то, что разбудили. Успокоившиеся-было во сне мысли снова устремились знакомой дорогой – Денис, Денис, Денис… И если днём хоть как-то можно было их гнать, то сейчас…

И всё—таки, как он меня нашёл? Следил? Как давно?.. Интересно, о чём он хотел поговорить?.. Ну ты дура, Кобыркова… Господи, неужели на этом действительно всё?.. А глаза такие усталые… Чем он прямо сейчас занимается? Думает ли обо мне?.. Его джемпер был такой тёплый… И всё—таки он пришёл. Сам!.. Господи, почему же я такая дура—то, а?..

Потом мне приснился промозглый тоскливый сон, в котором я стояла на остановке и ждала… Совершенно точно знала, что Денис больше приедет, но всё равно ждала.

***

Вернувшись с учёбы, застала мать за генеральной уборкой. Нафига, спрашивается? Толик к её приезду и так нормально прибрал… Но они играли в свои семейные игры и вмешиваться совершенно не хотелось. Как и помогать убираться, если честно. И поэтому я быстренько переоделась в халат и вызвалась варить борщ. На мясном бульоне, Ёшкин кот! Если так пойдёт дальше – то скоро дядя Толя вылетит нам в копеечку.

Когда, управившись, вернулась в комнату – мать разбирала мой ящик письменного стола. Я сходу возмутилась:

– Не поняла… У меня там вообще-то личные вещи хранятся!

– Ну чего ты орёшь сразу? У тебя тут залежи такие, что чёрт ногу сломит… Просто сложу хотя бы аккуратно. А это что… – мать сунула руку в ворох бумаг и вынула маленькую коробочку обтянутую синим бархатом.

Я в первый момент даже не поняла… а потом вдруг как вспышка – вспомнила!

– Дай сюда!

Выхватила коробочку, зажала в ладони. Золотой ключик, который когда-то подарил Лёшка! Совершенно, вот прям напрочь, забыла о нём!

– А что это такое-то?

– Мам, не важно! Это моё! – от греха подальше, я суетливо сунула находку в карман и собралась уже сбежать, как мама, кряхтя, поднялась, окинула меня недовольным взглядом.

– Ты, как я погляжу, борзоты-то набралась, да? Не ва-а-ажно… Моё-ё-ё… Я вообще-то мать тебе ещё! И ты пока ещё у меня в доме живёшь. На моих правилах, ясно?