Порочная страсть

– О, думаю, прежде всего я устрою себе небольшую передышку, – без особого воодушевления ответила сестра Докин. – Навещу друзей и всякое такое, а потом вернусь на Северное побережье. Я окончила медицинскую школу при Королевской больнице Ньюкасла, потом училась акушерскому делу на Краун-стрит[31], но бо́льшую часть жизни проработала в больнице Северного побережья, так что она давно стала для меня домом. Старшая сестра уж точно будет рада меня видеть, даже если никто другой не обрадуется. По правде сказать, я рассчитываю стать ее правой рукой, и это единственное, что греет мне душу.

– Наша старшая тоже будет рада моему возвращению, – задумчиво сказала сестра Лангтри.

– «Пи-Эй»[32], верно? – спросила Салли Докин.

– Ну да, «Пи-Эй».

– А мне никогда не нравились такие огромные больницы.

– По правде говоря, я не уверена, что хочу вернуться в «Пэ-Эй», – заметила сестра Лангтри. – Я подумываю о «Каллан-Парке».

Поскольку название «Каллан-Парк» носила психиатрическая лечебница, сестра Докин резко выпрямилась и смерила подругу строгим взглядом.

– Ты серьезно, Онор?

– Совершенно.

– Но в психушках медсестра, по сути, никто! Не думаю, что в медицинских школах дают хоть какие-то знания по психиатрии. В подобных заведениях нас ни во что не ставят, мы для них санитарки, не больше.

– Ну, я-то дипломированная медсестра и акушерка, так что всегда смогу вернуться к обычной сестринской практике. Только после барака «Икс» мне хочется попробовать свои силы в лечебнице для душевнобольных.

– Но пациенты там совсем не такие, как в отделении «Икс», Онор! Военный невроз – явление временное, большинство мужчин через это проходят. Если же больной переступил порог психушки – это пожизненный приговор.

– Я все это знаю, но многое может измениться – во всяком случае, мне нравится так думать. Если война способствовала развитию пластической хирургии и подобных областей медицины, то и психиатрию ждут большие перемены. А я хочу стоять у истоков новой эпохи.

Сестра Докин потрепала подругу по руке.

– Что ж, милая, тебе виднее, да и я не мастерица проповеди читать. Только помни, что всегда говорили о сестрах из психлечебниц: они становятся со временем куда более безумными, чем их пациенты.

В комнату вошла сестра Педдер и огляделась в поисках компании, где ей будут хоть немного рады. Заметив Салли Докин и сестру Лангтри, она одарила первую широкой улыбкой и холодно кивнула второй.

– Слышала новость, юная Сью? – поинтересовалась сестра Докин, задетая бестактностью девицы.

Простая вежливость заставила сестру Педдер подойти к столу, однако вид у нее был такой, словно поблизости скверно пахло.

– Нет. А что за новость?

– Все, что нас окружает, вот-вот останется в прошлом, милочка.

Лицо девушки оживилось, и она едва ли не завизжала от радости:

– Вы хотите сказать, мы возвращаемся домой?

– Джиггети-джиг[33], – отозвалась сестра Докин.

Глаза сестры Педдер наполнились слезами, губы задрожали и скривились: то ли она собралась зарыдать, то ли силилась улыбнуться.

– О, слава богу!

– Так-так. В кои-то веки здоровая реакция! Нам, старым воякам, легко говорить, верно? – хмыкнула сестра Докин, ни к кому не обращаясь.

Слезы потекли ручьями по щекам Сью, и она не упустила случая уколоть сестру Лангтри побольнее, с надрывом проговорив сквозь рыдания, так что все головы повернулись в ее сторону:

– Как мне теперь смотреть в глаза его бедной матушке?

– О, замолкни! – с отвращением скривилась сестра Докин. – И ради бога, не будь ребенком! Чего я не выношу, так это крокодиловых слез! Что дает тебе право судить старших?

Сестра Лангтри, в ужасе вскочив на ноги, воскликнула:

– Салли, пожалуйста, перестань! Все в порядке, правда, ничего страшного!

Медсестры за двумя другими столиками уже не притворялись, будто происходящее их не интересует. Те, что сидели спиной к столу Лангтри, повернули кресла, чтобы удобнее было наблюдать, но двигало ими вовсе не злобное любопытство: просто хотелось увидеть, как Салли Докин укротит эту нахалку Педдер.

– Так вы провели ночь в одной комнате с сержантом Уилсоном, в-в-выводили его из шока! – выпалила сестра Педдер и, схватив платок, разрыдалась по-настоящему. – Какая удача, что ваш барак давно уже пустует! Очень кстати! Но я-то знаю, что на самом деле происходило между вами и сержантом Уилсоном: Люс все мне рассказал!

– Заткнись, глупая маленькая дрянь! – в бешенстве выкрикнула сестра Докин, не выбирая выражений.

– Не надо, Салли, все нормально! – взмолилась сестра Лангтри и поспешно шагнула к двери.

– Нет, черт возьми, не нормально! – проревела Салли Докин зычным голосом, от которого младших сестер бросило в дрожь. – Я не потерплю таких речей! Да как ты смеешь, девчонка, позволять себе подобные намеки? Постыдилась бы! Это не сестра Лангтри, а ты таскалась на свидания к солдату!

– Как вы смеете! – задохнулась Сью Педдер.