Порочное полнолуние (СИ)

Замолкаю. Они заявились ко мне голыми, и стоят, хвастаются задорными и эрегированными членами. Глаза горят в темноте, лица обманчиво беспечные.

— Вышли! — рявкаю я, чувствую, как к щекам приливает кровь смущения.

— А мы тебе мешаем? — Чад удивленно приподнимает брови. — Спи, Полли. В чем проблема?

— А ты как думаешь? — едва сдерживаю гнев.

Контролировать в себе волчицу тяжело. Если метнусь во вспышке злобы в шкуру суки, то напитаюсь ее восторгом и влюбленностью, и ждет меня незавидная участь быть отлюбленной тремя самцами.

— Я думаю, что мы не мешаем, — Чад клонит голову набок, изучающе разглядывая мое лицо.

— Полли, давай дружить, — проникновенно шепчет Эдвин.

— Нет! — задергиваю полог и ныряю с головой под одеяло.

Пусть стоят себе. Мне нет до них дела. Ни стыда, ни совести. Разбудили, и сна теперь ни в одном глазу.

— Вам нужно извиниться, — едва слышно говорит Эдвин.

— С хрена ли? — фыркает Чад.

— Вы ее украли.

— Мы ее спасли от маньячилы-очкарика, — шипит Крис. — Она должна быть нам благодарна. Сейчас бы не под одеялом лежала, а в могиле. Или искалеченная доживала век.

— Вам, что, сложно? — сердито цедит Эдвин. — Язык сломается?

Полог отодвигается, и раздается шепот Чада:

— Полли, мне очень жаль, что мы тебя украли и не раз довели до громких оргазмов.

Выныриваю из-под одеяла, хватаю его за патлы и дергаю на себя:

— Мы же с тобой, мурло, поспорили. И чего ты ко мне сейчас лезешь?

— А напомни, на что мы с тобой спорили?

Я замираю и хлопаю ресницами. А ставки не было. И в чем тогда смысл нашего пари?

— Может, ну его, этот спор? — Чад улыбается. — Мы капитулируем и признаем твою победу. Мы говнюки, а ты принцесса. Наша принцесса.

Вибрирующие нежностью слова Чада отзываются в груди трепетом, а между ног жаром. Выпускаю его волосы из пальцев, толкаю в грудь и откатываюсь к краю кровати, но подлец учуял мое возбуждение. Хватает за бедра и с рыком подтаскивает к себе.

— Вот же гад!

Пинаю Чада, и он ловит меня за лодыжки. Затем рывком поднимает и разводит ноги. Я вскидываюсь на матрасе и вздрагиваю, когда бородатый и патлатый подлец нежно целует щиколотку, глядя мне в глаза.

— Что ты делаешь? — сдавленно спрашиваю я, когда он спускается чуть ниже.

Он молча встает на колени перед кроватью, закинув мои ноги на плечи. Не успеваю сообразить, что происходит, как он впивается горячим ртом к моей промежности. Пробегает волна дрожи от его требовательного языка, и я непроизвольно выгибаюсь в пояснице острой искры удовольствия.

Справа ко мне подкрадывается Эдвин, который припадает губами к соску, а мои стоны поглощает Крис глубоким и жадным поцелуем. Меня увлекает водоворот сладких судорог, что вспыхивают под упругим языком Чада, и я в силах только мычать. Слабые укусы Эдвина и поглаживания Криса растягивают дрожь наслаждения и сгущают желание.

Они по очереди присасываются к губам, скользят руками по груди и животу, а язык Чада ускоряется и усиливает давление на раскаленный похотью клитор. Вскрикиваю от мощного спазма, что растекается по мышцам конвульсиями, и мои вопли заглушает Эдвин голодным поцелуем. Вцепившись в волосы Чада, дергая тазом, поддавшись всплеску оргазма, и вновь вздрагиваю.

Обмякаю и тяжело дышу. Чад, отпрянув, вытирает тыльной стороной ладони рот, и легонько щиплет за бедро:

— Сладкая девочка.

Мягко скидывает ноги с плеч и целует левую коленку. Я истерзана его языком до онемения, поэтому тихие и насмешливые слова не вызывают во мне ни смущения, ни злости.

— Вот теперь спокойной тебе ночи, Полли, — Эдвин чмокает в висок и энергично вскакивает на ноги.

— Тебе важно, как следует выспаться, — Крис пробегает пальцами по шее и груди и покидает кровать, разминая плечи.

Я огорошена их сдержанностью. Они возбуждены: их хозяйства как торчали, так и торчат. Отымей они меня по очереди или сразу втроем, я бы не смогла даже слова сказать против. Я преисполнена теплой неги и медовой слабости: бери меня в любой позе и не спрашивай.

Тонкая нить разочарования оплетает сердце, когда братья опускаются на волчьи лапы и неторопливо семенят прочь. Приподнимаюсь на локтях, изумленно созерцая их хвостатые задницы, и сипло выдыхаю:

— Куда вы?

Понимаю, что я не против того, чтобы они остались и убаюкали объятиями и поцелуями. Крис оглядывается и обнажает правый клык, одарив меня волчьей ухмылкой:

— Полли, мы тоже обижены.

— За что?

— За испорченный ужин.

Чад толкает лбом дверь, и братья покидают спальню. Кажется, мне не только пожелали спокойной ночи, но и намекнули, как именно я должна извиниться за вечернюю истерику. Только вот им куда легче справиться со мной, чем мне с ними. Я одна, а их трое, и лишними ртами меня природа не наградила.

Глава 33. Завтрак в близком семейном кругу

— Доброе утро, милая тетушка, — Чад приобнимает меня и с издевкой целует в щеку.

— Изврат какой, — папа бросает салфетку на стол и отодвигает тарелку с омлетом.