Порочное влечение

"Чего же ты тогда ждешь, Полина?" – негодующе спросил меня внутренний голос так громко, что слезы с перепугу подступили к глазам, и я зажмурилась, дослушивая его истерический вопль, окутанная темнотой и образами Шаворского при нашей последней встрече: "Ты хотела любви от него – он сказал тебе, что любит! Ты хотела свободы и уединения на какое-то время – он дал тебе и это! Ты хочешь быть счастлива в будущем или кусать локти всю оставшуюся жизнь?! Если ты просто останешься дома, то не смей говорить потом, что судьба была к тебе неблагосклонна! Даже не думай потом жалеть себя и мечтать увидеть Шаворского снова, потому что у тебя была такая возможность!"

– А я не буду! – уже вслух сказала я сама себе и тут же, резко распахнув глаза, вскочила с места, слегка пошатываясь на не ожидавших такого поворота событий ослабших ногах. После этого быстро просеменила в ванную комнату, неубедительно доказывая себе по пути: – Я встречусь с ним, и это совершенно не значит, что я паду Роберту в ноги и стану умолять принять меня. Не дождется! Я просто… посмотрю ему в глаза в последний раз и послушаю, что он скажет. Может, просто вернусь домой и все…

Дальше день пошел в формате нон-стоп. Посмотрев в зеркало, я отчетливо поняла, что в таком виде не вышла бы даже за хлебом, а встреча с Шаворским была для меня чем-то… особенным, судьбоносным, решающим дальнейшую жизнь, что ли. Я и так все время нервничала в его присутствии, а непрезентабельный внешний вид только ухудшит положение.

Поэтому два часа я отскребала свое покрывшееся песком и пылью тело в душе, депилировала, увлажняла, скрабировала и намывала до блеска… Затем быстро высушила уже чересчур длинные темные пряди и завила их более опрятными локонами, чем мои от природы. Нарисовала тонкие стрелки и легкий румянец, чтобы не выглядеть как сбежавший из морга труп.

Где-то между натягиванием светлых джинсов с высокой талией и черного топа с гипюровыми вставками по лямкам, я услышала, как хлопнула входная дверь и инстинктивно подняла глаза на часы. Они сообщили мне, что уже восемь часов вечера…

Внезапно волнение и сладостное предвкушение от встречи с Шаворским заполнили весь разум, и я пропустила момент, когда Фаина с Таней вошли в мою спальню, поэтому звонкий Танин голос в кромешной тишине заставил меня подпрыгнуть на месте и больно удариться мизинцем о край кровати.

– Какого черта опять происходит? – присев на кровать и поджав поврежденную ногу под попу, я с полным недоумением уставилась на недовольных подруг, и Таня как-то злобно процедила сквозь зубы: – Все два дня ты только в туалет вставала и никак не реагировала на наше присутствие, а теперь нарядилась, как на свадьбу… Еще раз повторяю: куда ты собралась?

– Только не говори, что этот чертов маньяк снова втягивает тебя в какие-то приключенческие неприятности?! – Фаина сказала это таким ужасающим голосом, что мы с Таней обе непонимающе посмотрели на нее, и та пояснила нам жестко, не сбавляя накала эмоций: – Я имею в виду этого Роберта Шаворского.

Усмехнувшись, я отвела взгляд и тут же равнодушно сказала:

– Девочки, я польщена вашей заботой, и все такое… Но я не маленькая девочка и разберусь со своей жизнью как-то без вас, хорошо? Куда я иду, не должно вас волновать. Я понимаю, что вы очень переживаете, но всему должен быть предел… Извините, если обидела.

– Полин, мы были на суде по делу твоего следователя Семена Петрова, – переминаясь с ноги на ногу, сказала мне немного засмущавшаяся от слов Фаины подруга, поглядывающая на нее с явным непониманием. Кажется, Тане Роберт нравится больше, но она явно ни за что не произнесла бы этого вслух, поэтому требовательно посмотрела на меня и спросила: – Ты знаешь, за что его судили? Понимаешь, что все подстроено твоим Робертом? Ты вообще осознаешь, насколько он опасная личность?

– Понятия не имела о суде, – равнодушно пожав плечами, я вспомнила слова Шаворского, что "его больше никто не увидит", а затем книги, подложенные мне этим странным человеком, и, нервно передернувшись, ответила: – Но поверьте, там было за что. Он не тот человек, который заслуживает твоего сочувствия и участия в судьбе.

– Этот Роберт окончательно промыл ей мозги! – обеспокоенным голосом мамочки в пятом поколении сказала Фаина Тане и тут же развернулась ко мне: – Этого Семена осудили пожизненно. Там такое количество обвинений, что я о многих даже не слышала! Он молод и умен! Семен достоин лучшего… Эм… Мне чисто по-человечески его жаль.

Мы с Таней одновременно закатили глаза, ведь не было ни одной статьи, которую бы не знала наша Фаина. Видимо, либо девочкам хорошенько промыли мозги на суде, либо наша влюбчивая в милых умных мальчиков подруга уже успела проникнуться к нему симпатией, что случалось в вузе каждый месяц.

– Послушайте. Сегодня у меня важный день, – выдохнув, я попыталась совладать с дрожью в голосе и сделать его как можно более внушительным: – Роберт улетает в Нью-Йорк, и я хочу успеть поговорить с ним до отъезда. Иначе… вряд ли мы еще когда-нибудь увидимся.