Порочные

— Ага, — кивнула заторможено, пытаясь понять, с чего вдруг этот аттракцион невиданной щедрости. Маркус Джефферсон никогда ничего не делал просто так. Маркус Джефферсон не умел заботиться. Маркус Джефферсон был альфой до мозга костей, от кончика ушей до кончика хвоста и делал все исключительно на благо стае.

Так что это?

Попытка меня задобрить?

А зачем?

Неужели все еще хуже, чем описала мне взволнованная Крис?

Я моргнула, отмерла, оторвав взгляд от досок пола, и прошла на кухню.

— Спасибо. Я постараюсь быстрее.

И следующая мысль впилась в сознание, как комар в лесу ранним летом.

Джефферсон тут полчаса как минимум. Открыл дверь, вошел, достал еду из шуршащих пакетов, гремел посудой…

А я даже не дернулась.

Дилан, узнай он про это, орал бы на меня так, что я бы постаралась провалиться сквозь землю, а потом бы гонял в лесу до седьмого пота.

— Не надо быстрее, — вырвал из мыслей Марк, садясь на против. — У нас есть время спокойно позавтракать.

— Ты… — я хотела спросить, правильно ли я поняла его слова, но не стала. Правильно. А вопрос дурацкий. — Хорошо.

Джефферсон вдруг усмехнулся, пододвигая к себе стакан с кофе.

— Расслабься, Эмили, я тебя не съем.

Конечно нет, ты сожрал меня пять лет назад, а теперь что… только кости остались.

— Ага, — пожала плечами, скрыв ответную совсем не радостную усмешку, и взяла свой кофе.

Черный…

— Что не так? — тут же отреагировал Марк на выражение моего лица.

— Я не пью черный, — покачала головой. — Точнее пью, но не люблю. Обычно беру себе латте с маршмэллоу.

Я добавила в кофе побольше сахара и сделала глоток, стараясь не кривится. В конце концов волк старался.

— Исправлюсь, — кивнул оборотень.

Кивнул, снова заставляя меня теряться в догадках.

Завтрак прошел быстро и практически незаметно. Джефферсон избегал острых тем, расспрашивал в основном про Эдмонтон и его округу. Сколько кланов, нормальный ли лес и прочая ничего не значащая чушь.

Я отвечала и рассматривала Марка.

Он стал сильнее. Гораздо сильнее, чем был в последнюю нашу встречу. Мне невольно хотелось подставить ему шею и поджать хвост. Его волк давил, окружал собой, его было слишком много для одной меня. И пришлось загнать собственную волчицу поглубже, чтобы она не натворила глупостей.

Хотя предательская, скользкая мысль о том, что от такого волка потомство будет сильным, все же успела проскользнуть, заставив подавиться кофе.

А Марк продолжал уминать булочки и совершенно спокойно расспрашивать о городе и моей учебе.

Джефферсон изменился не только внутри. Волосы стали чуть длиннее, он отпустил аккуратную бороду, скорее даже не бороду, а щетину. Ему шло. Придавало серьезности.

Пока я собиралась, он ждал на улице возле машины, хмурился, поглядывая на облака, поглядывал на часы.

А говорил, что не торопимся.

Я вышла через пять минут, пристегнулась и, дождавшись, пока мы тронемся с места, все-таки высказала мысль, которая вертелась у меня на языке:

— Ты изменился, Марк, — я просто не смогла удержаться, впрочем, как и не могла сейчас удержаться от того, чтобы не разглядывать его. — Ты стал…

— Ну же, зануда, так сражена, что не можешь подобрать слова?

— Знаешь, — покачала головой и провела ладонью перед лицом Марка, — забудь о том, что я только что сказала.

Мужчина усмехнулся, сворачивая на главную дорогу в поселении.

— Ты тоже изменилась, Эм, — вдруг повернул он ко мне голову. — Как и твой запах. Что с ним не так?

Карие глаза почти сковали по рукам и ногам, не давали вздохнуть. Он смотрел так, будто искал ответ совсем на другой вопрос. Но я не понимала, на какой именно.

— Не понимаю о чем ты, — пожала плечами. — И за дорогой следи, пожалуйста.

— Как скажешь, зануда, — явно с неохотой отвернулся Джефферсон, а я уставилась в окно.

И… И заметила одну любопытную деталь.

В стае появилось много незнакомых… незнакомых молодых волчиц…

Что ж… Стоило ожидать. Макклин, в конце концов, в паре, и самый перспективный оборотень округи сейчас здесь.

Молодой, сильный, красивый.

Я не сомневалась в том, что из Марка получился хороший альфа. Пожалуй, лучше, чем был его отец.

И охота на этого молодого и перспективного явно велась вовсю и без правил. Забавно даже, никогда бы не подумала, что стану свидетельницей чего-то подобного.

А через сорок минут машина остановилась на окраине города, возле одного из домов, я отстегнула ремень, но помедлила, прежде чем выходить.

— Почему здесь? Почему не…

Маркус стиснул челюсти так, что заходили желваки, и сжал руль, выдохнул почти зло.

— Арт не хочет, чтобы кто-то из стаи знал, боится навредить. А в лесу ему… становится хуже. Совсем плохо.

Он резко открыл дверцу и вышел, спрятав от меня выражение своего лица. Но мне не надо было смотреть, чтобы понять, что он чувствует.

Беспомощность.

А беспомощность Джефферсон не любил даже больше, чем меня.

Я вздохнула и вышла следом, подхватив с заднего сидения сумку.

Как волку может быть плохо в лесу?

Ладно, Колдер, давай-ка посмотрим, что с тобой не так.