Порочный ангел

Я закусила губу. Все мои неудачи в модельном бизнесе тут же стали такими неважными. Одной этой фразой Глеб словно на крыльях поднял меня на самый пик карьеры, от которой я всегда мечтала.

Его пальцы утонули в моих волосах. Москвин потянул за пряди, заставляя меня посмотреть на него.

— Ню? — спросила я, облизывая предательски пересохшие губы.

— Не просто ню, малыш. Хочу зацеловать твои губы до красноты, заласкать тебя до дрожи, гладить и держать на грани оргазма, а потом снимать. Хочу трахать тебя, чтобы ты кричала, чтобы снова отключилась от переизбытка чувств. И снимать сонную, потом томную, безумно красивую. Пожалуйста… Лесь… Это будет красиво, обещаю тебе.

Я сглотнула и напомнила ему.

— Ты же не трахаешь моделей, которых снимаешь.

— А ты не модель, малышка. Ты моя муза.

— А музу трахать, значит, можно?

Глеб легонько коснулся моих губ своими, прошептал:

— Нужно. Подумай, пожалуйста. Я позвоню через пару дней. Ладно?

Я кивнула. Он отпустил мои волосы, провел пальцами по шее, словно прощался с моей кожей, и пошел к машине. Я так и стояла у подъезда, пока он не уехал.

Можно было не думать два дня. Все заморочки превратились в пыль. Я была согласна на все. С ним хоть в пекло — без сомнений.

Глава 20. Фотосессия

Два дня я просто мучилась, ужасно страдала. Пыталась отвлечься, но ничего не помогало. Все мои мысли были о Глебе и его предложении. Не скажу, что обезумела от счастья и слепо верила, что это прекрасное начало карьеры. Для модели с опытом — возможно. Но для такой очень начинающей, как я, это, скорее всего, будет началом конца.

Я ведь не смогу опубликовать эти фото в портфолио. Мне хотелось для начала получить какое-нибудь предложение от бренда одежды, поработать в коммерческих съемках. Бартон — это имя и синоним запретной красоты. Как ни крути, а иметь первую сессию ню — это так себе толчок. Особенно учитывая, как меня обещал снимать Глеб.

Я трезво оценивала все, что даст и заберет у меня этот опыт. Но и отказать или игнорировать просто не могла. Это будет только для нас. Глеб ведь не выложит в сеть кадры против моей воли. Я ему верила.

— Да, согласна, — выпалила я в трубку утром, едва продрала глаза.

Кажется, даже во сне меня мучило ожидание и предвкушение.

— Серьезно? Черт, малыш, как же ты меня радуешь с самого утра. Давай через пару часов… Нет, не успею. Через три. Я перезвоню и скоординирую, ладно?

— Что? — я рассмеялась. — Три часа? Ты с ума сошел. Как можно организовать съемки за такое время? Или мы опять будем где-то в чужой квартире?

— Нет. В студии. Все решу. Одевайся, я пришлю за тобой машину.

Я закусила губу, стараясь не заводиться от его кратких приказов. Кажется, мне никогда не надоест подчиняться этому мужчине.

Помня все, что видела на съемках Бартона, я не стала краситься, только быстро приняла душ, помыла и высушила волосы, оделась, даже быстро перекусила. Не прошло и часа, а я уже сидела на заднем сидении просторного авто s-класса. Молчаливый водитель аккуратно вел машину, каким-то чудом избегая пробки. Я улыбалась. На душе было так тепло и щекотливо от волнения и радости.

Мы приехали туда, где все началось. Помещение бывшего завода с десятком корпусов и темными коридорами. Я не успела испугаться, что опять потеряюсь, потому что Глеб встретил на парковке. Он вежливо кивнул водителю, благодаря за доставку, и повел меня внутрь.

Я не видела ничего и никого. Только смотрела иногда на Глеба, который вел меня… Я понятия не имела, куда. Главное, что он!

Москвин привел меня даже не в студию, просто в обшарпанный зал-склад. Вдоль стен стояли какие-то коробки, пахло затхлостью, ремонта не было совсем. О грядущей сессии напоминали только три фонаря, которые, впрочем, просто стояли в углу. Он даже свет не настроил. Что это значит?

Наверно, мой взгляд был более чем красноречив, потому что Глеб сразу сказал:

— Непривычно, да?

— Пожалуй. Что ты собираешься снимать в такой обстановке?

— Самое прекрасное существо на планете, — ответил он, не задумываясь. — Тебя.

— Но…

— Тебе не нужна шикарная оправа, Лесь. Ты украшаешь собой даже такой неприглядный клочок нашего паршивого мира.

Я сглотнула, как всегда теряясь от таких комплиментов Глеба.

— Но…

— Тихо. — Он положил палец на мои губы, запрещая говорить. — Просто доверься мне. Ладно?

Я кивнула.

Глеб отошел, чтобы вытащить в центр зала одну из коробок, бросил на нее клетчатый плед и усадил меня. Я тут же по привычке приняла позу, но Глеб замотал головой.

— Нет-нет, не позируй, малыш. Просто посиди. Это пробники. Расслабься. Мы еще не начали. Ждем доставку.

Я выдохнула и позволила себе более свободную позу. Спросила:

— Доставку? Какую?

— Увидишь, — усмехнулся Москвин, прицеливаясь на меня объективом своей Лейки. — Распусти волосы, пожалуйста.

Я послушно сняла с волос заколку, реагируя даже на эту просьбу. Вроде бы ничего особенного, но мне нравилось радовать его, подчиняться ему даже в мелочах.