Порочный ангел

Как только напряжение развеялось, мои ноги подогнулись. Наверно, я бы упала, но Глеб подхватил, огляделся и унес в спальню на кровать. Он лег на меня и снова попытался поцеловать, но я отвернулась.

Разумеется, это его не остановило. Москвин взял меня за подбородок, заставляя смотреть ему в глаза.

— Лесь, я не публиковал твои фото. Клянусь, — проговорил Глеб, не отводя взгляда.

Он смотрел на меня долго, и я с каждой секундой приходила в себя, понимала, что ему действительно это было не нужно. Но ведь эти кадры были только у него.

— Тогда кто? — почти беззвучно, одними губами проговорила я.

Глеб слез с меня, словно только после моего разрешения говорить понял, что я не удеру. Он сел на кровати и пристроил меня в своих объятиях. Я было дернулась, но он шикнул:

— Брось брыкаться, детка. Я все равно не отпущу тебя никуда. Выслушай уже.

— Ладно. Говори, — позволила я с достоинством царской особы.

— Ты вчера убежала, а я пытался тебя догнать. Не получилось, а когда вернулся, то камеру не нашел.

— Я глупее ничего не слышала.

— Понимаю, Лесь, но это правда.

Глеб отпустил меня, чтобы развести руками.

— Прости. Я должен был запереть дверь, но очень спешил. Ты сказала, что любишь меня.

— Люблю, — подтвердила я, теперь не пугаясь этого. Глупо отрицать очевидное.

Глеб улыбнулся, провел костяшками пальцев от уголка моих губ по скуле.

— Я люблю тебя такую смелую еще сильнее, — проговорил он, убивая меня улыбкой и искрами в демонских почти черных глазах.

Я не сдержала тихого вздоха.

— Мне, правда, нравятся эти фото. Они красивые, — продолжала я говорить правду, отчего было легко и приятно.

— Да, малыш. Мне тоже. Очень. Но я бы никогда не опубликовал их без твоего разрешения. На каком-то левом аккаунте к тому же. Для хайпа я бы кинул к Бартону, в конце концов. А они ведь залиты на пустышку, которую создали специально и отметили нас.

— Да? Я не рассмотрела толком.

Глеб достал телефон и открыл инстаграм. Действительно, фото были размещены на только что созданном аккаунте, а вот отметки присутствовали. Я и Москвин. Не Бартон. Я так разозлилась, что и не рассмотрела сразу все это. Если бы он хотел меня опозорить, то выложил бы те кадры с виллы, где мастурбирую. Или только после оргазма в его постели. Вчерашние фото были намного сдержаннее. Мы ведь отвлеклись друг на друга почти сразу.

Я молча листала публикации, обдумывая все.

— Ты не делал этого? — спросила я, поднимая глаза на Глеба.

— Нет, малыш. Я спал, когда мне позвонила Света и потребовала объяснить.

— Ох, Господь Всемогущий. — Я закрыла лицо руками. — Она и мне звонила. Что мы теперь скажем?

— Правду, я думаю. И чем раньше, тем лучше.

Я завозилась, прижимаясь к Глебу теснее, только начиная принимать тот факт, что он не скотина. За это утро со мной и так много всего произошло. Объясняться с мамой я сейчас совсем не хотела.

— Хотя бы вечером, — закапризничала я, как маленькая девочка.

— Хорошо, — тут же пошел мне навстречу Глеб. — Все равно лучше застать дома и Виктора, и Свету. Да и ты вся в растрепанных чувствах.

— И очень хочу в душ.

— Взаимно.

Я прищурилась.

— Могу пригласить тебя в мою ванную, но там все очень скромно.

— Мне для счастья нужны горячая вода, мыло и ты, — демократично ответил Глеб, заставляя меня улыбаться.

Он смотрелся в моей скромной квартирке очень странно. Шикарный, красивый, порочный. Разве что, когда мы оба разделись и залезли в мою ванну, стало проще. Секс вообще все делал между нами проще.

Возможно, скоро страсть утихнет, и Глеб потеряет ко мне интерес, но сейчас я понимала, что нашу связь ни в коем случае нельзя отрицать. Это казалось преступлением.

После душа мы пили кофе на кухне, обсуждая грядущий разговор с Калиниными. Я честно сказала, что не стыжусь этих фото. Хотя, конечно, не очень приятно увидеть себя рано утром в сети. Глеб утверждал, что это сделал кто-то из знакомых. Нас, похоже, видели в студии, забрали камеру умышленно, чтобы насолить.

Все эти разговоры снова растревожили мне сердце. Ища поддержки и спокойствия, я бессовестно уселась Глебу на колени и сама стала его целовать. Он недолго сопротивлялся, усадил меня на стол и…

Нам опять пришлось идти в душ.

К вечеру я достигла какого-то странного просветления. Мне было вообще все равно. На всех. Я знала, что мама меня поддержит в любом случае. Наверно, я не очень хорошая дочь по ее версии, но уж вот такой скрытной выросла. Мама поймет. А Виктор… Фото его дочери были на мой вкус намного откровеннее и даже какими-то пошлыми. Не думаю, что он осудит меня. Конечно, им неприятно получать такой сюрприз из соцсети, но что поделать.

Но больше всего во всей этой ситуации меня изумлял Глеб. Сидя на пассажирском сидении рядом с ним по дороге в поселок, я рассматривала красивый профиль моего демона. Он ведь примчался ко мне рано утром, чтобы все объяснить. Он терпел, пока я лупила его, и успокоил… Ну, как мог, так и успокоил. А теперь везет меня к матери и отчиму, чтобы объявить о наших отношениях.