Порочный красный

Я обвожу взглядом их лица, и до меня начинает медленно доходить. Бесцеремонное поведение Кэмми, ее дорогая одежда…

Я пытаюсь не показать своего шока, когда все вдруг встает на свои места. Мы проводим собеседование не с Кэмми – на место няни Эстеллы претендует не она, а Сэм!

По их лицам я вижу, что они поняли мою ошибку. Это вызывает у меня чувство неловкости и досады. Эта маленькая блондинистая сучка, которую я теперь вижу в новом свете, поскольку знаю, что она владеет своей собственной компанией, улыбается, впервые демонстрируя свои зубы. Она явно радуется моему промаху. Сэм немного смущен. Он вежливо отводит от меня взгляд, и я прочищаю горло.

– Похоже, я все перепутала, – великодушно признаю я, хотя внутренне киплю от злости.

Они все смеются – громче всего Кэмми, – затем Калеб поворачивается к Сэму.

– Расскажи мне, какой у тебя опыт, – говорит он.

Сэм принимает вызов и рассказывает о своей квалификации и опыте в области ухода за детьми. Он учился в Университете Сиэтла, где получил степень магистра по детской психологии. Затем два года практиковал, но потом понял, что ему не нравится быть психологом, поскольку общение при этом слишком холодно и безлично. И решил перебраться туда, где всегда солнечно – в южную Флориду, – и получить еще одну степень, на сей раз в области музыки, которую он намерен использовать, когда откроет реабилитационный центр для детей, подвергавшихся жестокому обращению.

– Музыка исцеляет, – говорит он. – Я видел, что она может сделать для психически надломленного ребенка, и хочу активно использовать ее в своем реабилитационном центре, но сначала мне надо получить степень в ней.

– Выходит, – скептически замечаю я, хотя и не собиралась вкладывать в свои слова такой явный скепсис, – вы учились семь лет, чтобы получить степень магистра, а теперь хотите работать няней?

Калеб прочищает горло и убирает руки со спинки дивана, где они лежали.

– Леа хочет сказать – не лучше ли тебе было бы работать психологом неполную рабочую неделю, пока ты будешь учиться? Почему ты хочешь работать няней, если психолог зарабатывает больше?

Я задираю нос и жду ответа.

Сэм нервно смеется и потирает свою бородку.

– Вообще-то психологическая практика не дает человеку золотых гор, если вы понимаете, о чем я. Я сделал это по другим причинам, не по денежным соображениям. И мои услуги по уходу за детьми обходятся недешево, – честно признается он. – Заметьте, что я сижу в вашей гостиной, что является значительным шагом вперед по сравнению с американским средним классом.

Я фыркаю, когда он заговаривает о наших деньгах. Меня учили, что говорить о таких вещах – это дурной тон.

– У меня есть дочь, – добавляет он. – Два года назад мы с ее матерью разошлись, но вы понимаете, что я хорошо разбираюсь в уходе за младенцами.

– А где сейчас твоя дочь? – спрашиваю я.

Калеб бросает на меня предостерегающий взгляд, но я не удостаиваю его вниманием. Мне не хочется, чтобы по моему дому бегала какая-то трудная девчонка, когда Сэм будет брать ее к себе. К тому же она может чем-то заразить ребенка. Но в свете моей недавней эскапады я не могу указать на это.

– Она живет в Пуэрто-Рико со своей матерью, – отвечает он.

Я представляю себе экзотическую красавицу-латиноамериканку, которая делила с Сэмом дом, но не носила его фамилию. Вероятно, у их дочери волосы ее матери и светлые глаза ее отца.

– Ее мать вернулась туда после того, как мы разошлись. Я решил перебраться во Флориду, в том числе и поэтому – чтобы у меня была возможность летать к ней по выходным. – Интересно, думаю я, какая женщина может увезти свою дочь за столько миль от ее отца, да еще при том, что по выходным она могла бы использовать его в качестве няни.

– Сэм, – наконец включается в разговор Кэмми, – мой двоюродный брат. Я пообещала ему самое лучшее из имеющихся у меня мест, и, когда мне позвонил Калеб, я поняла, что он идеально вам подойдет.

– А откуда ты знаешь Калеба? – вопрошаю я, наконец получив возможность задать вопрос, который занимает мои мысли.

У Кэмми впервые делается такой вид, будто она не знает, что ответить. Она смотрит на Калеба, который снисходительно улыбается мне.

– Мы вместе учились в университете, – просто объясняет он. – И скажу тебе откровенно, Сэм, если Кэмми рекомендует тебя, то не важно, что ты ее двоюродный брат – я верю, что ты и впрямь самый лучший. – Он подмигивает Кэмми, которая поднимает брови и улыбается.

В моей голове срабатывает сигнализация. В университете Калеб состоял в баскетбольной команде и был отличным игроком. Он тогда переспал со всеми девушками из группы поддержки, а затем встретил эту суку-разлучницу Оливию. Я, щурясь, смотрю на Кэмми. Знала ли она Оливию? Интересно, они соперничали между собой за моего мужа? Мои вопросы остаются без ответов, поскольку заходит разговор о деньгах.

Я слушаю вполуха, когда Калеб предлагает Сэму щедрый оклад, который тот принимает, и прежде, чем я успеваю сказать, что предпочитаю традиционную няню – женщину, предпочтительно с толстым задом и бородавкой на лице, – Калеб встает и пожимает Сэму руку.