Порочный красный

Я раздеваюсь до трусиков и бюстгальтера и иду в ванную комнату, когда замечаю в саду Сэма с Эстеллой. Он катит ее в ее коляске – за которую пришлось выложить три тысячи долларов и к которой сама я ни разу не притрагивалась. Я слежу за тем, как он ходит по извилистым садовым дорожкам, щурясь и гадая, видел ли он, как я курила. Не важно, решаю я. К концу для он все равно уберется из моего дома навсегда.

– Твои дни здесь сочтены, приятель, – бормочу я прежде, чем закрыть дверь ванной.

Калеб возвращается, когда Сэм уже ушел, расстроив мои планы и оставив меня одну с ребенком. Я жую стебель сельдерея, когда Калеб входит в дверь, неся еду навынос.

Он кладет пакет на кухонную стойку и сразу поднимается на второй этаж, чтобы посмотреть, как там ребенок. Я не обращаю на них внимания и заглядываю в пакет, чтобы посмотреть, что он мне принес. Когда он спускается, он держит ее на руках.

– Что?.. Зачем ты разбудил ее?

Я надеялась провести с ним какое-то времени, чтобы она не встревала.

Он вздыхает и открывает холодильник.

– Она же новорожденная. Ей надо есть каждые три часа, Леа. Она не спала.

Я смотрю на детский монитор и вспоминаю, что выключила его, чтобы поспать. Должно быть, я забыла включить его опять. Интересно, как долго она не спит?

– Ах вот как.

Я смотрю, как он ставит холодное грудное молоко в нагреватель для бутылочек. Я могу посчитать по пальцам одной руки, сколько раз я кормила ее. До сих пор это делали либо Калеб, либо Сэм.

– Сегодня ей исполняется шесть недель, – говорю я. Я считала дни до того момента, когда снова смогу спать с ним. Мне ужасно хотелось сделать это уже на прошлой неделе, не дожидаясь окончания шестинедельной паузы – это было, когда он вернулся со своей пробежки. Это было потому, что лучше всего заниматься с ним сексом, когда он потный.

От вида и запаха еды в пакете у меня текут слюнки, и я начинаю есть, не дожидаясь его. Это жареная курица под острым соусом масала из моего любимого ресторанчика. Мы так часто берем там еду, что я точно подсчитала все калории. Если я съем одну целую куриную грудку, пять шампиньонов и счищу большую часть соуса, то получится всего двести калорий. Мне приходится заставить себя перестать есть. Мне хочется съесть последний кусочек курицы, но, если я пытаюсь сбросить вес, который набрала за время беременности…

Он все так же не смотрит на меня.

– Спасибо тебе за ужин, – говорю я. – Это мое любимое блюдо.

Он кивает.

– Ты что, теперь вообще никогда не станешь разговаривать со мной?

– Я не простил тебя.

Я вздыхаю.

– В самом деле? А я и не заметила.

Его губы сжимаются. Я соскакиваю со своего барного табурета и делаю смелый ход. Он вскидывает брови, когда я осторожно беру ребенка у него из рук и кладу ее на свое предплечье, как делал Сэм.

– Так она быстрее срыгивает, – говорю я ему, повторяя движения Сэма. Ребенок подыгрывает мне и громко рыгает уже через несколько секунд после того, как я хлопаю ее по спинке. Я снова кладу ее на сгиб локтя и беру ее бутылочку.

И мило улыбаюсь ему.

Давай, ублюдок. Прости меня.

Я скармливаю ей остаток молока и повторяю мой трюк со срыгиванием.

– Ты хочешь положить ее обратно или это сделаю я?

Он берет ее у меня, но на этот раз смотрит мне в глаза одну… две… три секунды.

ГОЛ!

Пока он укладывает ее, я бегу наверх, чтобы надеть что-нибудь сексуальное. Я так нервничаю, когда возвращаюсь на кухню, что открываю пакет замороженной брокколи и запихиваю горсть в рот.

На мне надета черная ночная рубашка. Это не навязчивость. Я не хочу, чтобы Калеб знал, что я пытаюсь заняться с ним примирительным сексом. Я разгуливаю по кухне, пока не слышу, что он начинает спускаться. Я сразу же начинаю заново мыть бутылочки, уже вымытые Сэмом. Я слышу, как он останавливается в дверях у меня за спиной, и улыбаюсь, зная, что он смотрит на меня.

Когда он переходит в гостиную, я иду за ним. Когда он садится на диван, я опускаюсь рядом с ним.

– Это не повторится. Мне было трудно установить связь с ней. Но теперь все стало намного лучше. Ты должен верить мне.

Он кивает. Я вижу, что не убедила его, но он одумается. Я поиграю в любящую мамочку, и скоро он опять будет смотреть на меня, как прежде. Я целую его в шею.

– Нет, Леа.

Я отшатываюсь, сощурив глаза. Ну и кто теперь использует секс как оружие?

– Я хочу попросить прощения. – Я надуваю губы, но на его лице отражается только раздражение.

– Тогда попроси прощения у Эстеллы. – Он встает и уходит. Я плюхаюсь на спину и смотрю в потолок. Он отверг меня. Случалось ли такое со мной прежде? Я такого не помню. Это выходит из-под контроля.

Мне хочется кому-нибудь позвонить – кому-то из моих подруг… моей сестре. Мне надо с кем-то поговорить о том, что произошло, прояснить этот вопрос. Я беру свой телефон и прокручиваю контакты. Дойдя до имени Катин, я делаю паузу. Она бы слушала меня вполуха, и уже через пять минут мы говорили бы о ней самой. Я продолжаю листать контакты. Когда я дохожу до Корт, мое сердце начинает стучать часто и гулко. Корт! Я набираю ее номер, но прежде чем соединение проходит, обрываю звонок.

Глава 10