Порочный рокер

Где-то в середине поедания малинового сорбета и во время моих неуклюжих объяснений о том, зачем я здесь, возникла мертвая тишина. Когда у меня закончились слова, Джесса Мэйс просто уставилась на меня.

И это продолжалось еще какое-то время.

– Ты хочешь сказать, что прилетела сюда сегодня? Только чтобы встретиться со мной?

Она сидела напротив меня, высокая и уверенная, широко расправив плечи и недоверчиво приподняв одну бровь. Она была такой же красивой, какой я ее запомнила, но то, что я отметила во время нашей последней встречи, еще ярче проявилось сегодня: эта пустота в ее глазах, отсутствие искры.

Я снова попыталась неловко объяснить то, что сказал мне Джесси. Все, кроме той части, где говорилось о самоубийстве.

Весь предстоящий разговор казался таким значимым и таким ясным, пока я прокручивала его в голове. Но когда слова сорвались из моих уст, то прозвучали как-то неправильно.

– Я просто подумала, что, может быть, я могла бы помочь. Ну, знаешь, объяснить…

– И ты прилетела сюда? Сегодня? – Джесса, казалось, зациклилась на этой детали больше, чем на любой другой.

А я просто продолжала пытаться вернуть ее к сути разговора.

– Ну, он беспокоится о тебе. Я не знаю, сказал ли он тебе об этом прямо и скажет ли вообще когда-нибудь. Но он переживает. И я думаю, у него есть на то причины. Если я не перехожу черту, говоря это.

Джесса отложила ложку, как будто у нее пропали остатки аппетита.

– Я не знала, что он так к этому относится.

– Да, это так.

– Прошу прощения. – Она жестом подозвала официанта. – Думаю, мы закончили, – сказала она ему, и у меня внутри все сжалось от безысходности.

Официант убрал тарелки, но я крепко держала свой бокал с вином. Я сделала глоток, а потом совершила марш-бросок.

– Почему ты чувствуешь себя грязной?

Джесса подкрашивалась сливово‐красной помадой, смотря в золотую пудреницу. Она замолчала и посмотрела на меня поверх свечей.

– Что, прости?

Трудно было представить, что женщина, сидящая напротив меня, чувствовала себя так; судя по тому, как звучали слова песни. Но…

– Dirty Like Me ведь ты написала?

Джесса выглядела удивленной. Она откинулась на спинку стула, захлопнула пудреницу и убрала косметику обратно в сумочку. Она выдержала мой взгляд, но я чувствовала, что между нами возводится стена. Я теряла ее, стремительно.

– Да, – сказала она. – Во всяком случае, текст. Джесси и Сет написали музыку.

– Так почему же ты чувствуешь себя грязной? Об этом ведь песня?

Джесса оглядела комнату, затем перевела взгляд на меня.

– Так вот в чем дело? – спросила она. Мне не удавалось понять ее. Была ли она расстроена? Безразлична?

– Думаю, да. Это… и, на мой взгляд, ощущение красоты. И силы. И страха. И ничтожества. По правде говоря, я просто подумала, что это пошлая рок-песня. Но когда я впервые по-настоящему вслушалась в текст, она тронула меня до глубины души.

Казалось, будто она вот-вот улыбнется, но этого не произошло.

– Большинство людей просто считают ее сексуальной.

– Конечно. Если под сексуальностью подразумевается опустошенность, сокрушенность, вытравливание души…

Подошел официант со счетом, и Джесса забрала его прежде, чем я успела среагировать.

– За мой счет. Мне нужно будет уйти, как только пройдет платеж по карте. Завтра рано утром у меня съемка.

– Джесса…

– Мне жаль, Кэти. Мне правда жаль. Я ценю то, что ты прилетела сюда ради разговора и что ты сделала это из любви к моему брату.

– Я…

– Я понимаю, как это важно для тебя. И теперь, благодаря твоим добрым словам, я понимаю, что это значит для него. И я поговорю с ним, обещаю. Он должен знать, как для меня важно то, что он пытается сделать. Но это ничего не изменит.

Когда пару минут спустя мы вышли на улицу, я попробовала снова:

– Джесса…

– Все в порядке, Кэти. Ни у кого не найдется слов, чтобы изменить этот факт. Ни у тебя. Ни у моего брата. Я люблю его. Я люблю тебя за эту попытку. – С этими словами она нежно взяла меня за плечи, наклонилась и поцеловала в щеку, а потом, отстранившись, забрала с собой все тепло. Она отошла на расстояние вытянутой руки и сказала: – Я не вернусь.

Возможно, это был самый депрессивный разговор в моей жизни. Я просто не могла понять почему.

Как бы сильно я ни хотела вернуть ее домой, я поняла, что также хотела помочь. Я так стремилась через нее подобраться к Джесси, что понятия не имела, помогу я ей в итоге или сделаю лишь хуже. У меня внутри все сжалось. На мгновение, стоя на тротуаре и глядя, как уходит Джесса, я поняла, что чувствует Джесси.

Он был прав. С его сестрой действительно что-то не так.

Я это видела. Нет, я это чувствовала.

Я просто не понимала что.

Подъехал парковщик, и Флинн открыл мою дверцу; Броуди настоял, чтобы в Лос-Анджелесе у меня была охрана.

– Еще будут остановки, Кэти? – спросил он, когда мы уселись.

Прямо сейчас я чувствовала себя совершенно разбитой.

Так что еще один удар вряд ли изменит ситуацию.

– Посмотрим, – сказала я. – Ты можешь отвезти меня к Эль?

* * *

Очевидно, мог.