Порочный рокер

Мы прошли мимо комнаты, уставленной гитарами и устланной большими плюшевыми подушками. На одной из стен ее гостиной висел огромный черно-белый портрет Джими Хендрикса, а коллекция виниловых пластинок могла соперничать с моей. Я узнала многие из них, и можно было с уверенностью сказать, что у нее потрясающий музыкальный вкус. Особенно я это поняла, когда услышала, как на фоне заиграла песня Боба Марли.

А еще у нее на кухне было двое невероятно сексуальных мужчин.

Разве можно соперничать с крутостью этой девчонки?

Дилан сидел на барном стуле за «островком», а Эш, одетый в фартук с оборками, доставал из духовки глубокий противень с чем-то, источающим изумительный аромат.

– Кэти! – Дилан встал и заключил меня в крепкие объятия, за что я была ему благодарна. Какое же облегчение увидеть радушие. Не то чтобы Эль была настроена недружелюбно, но, по крайней мере, теперь я знала, что она не собиралась изрубить меня на куски и засунуть в морозилку. Только не при свидетелях.

– Где этот твой костлявый парень? – поприветствовал меня Эш и тоже обнял. Что было забавно, поскольку «костлявый» – это не то слово, которое я бы использовала для описания Джесси Мэйса. Хотя Дилан действительно был выше него на несколько дюймов и весил, вероятно, фунтов на пятьдесят[19] больше.

– Он сегодня играет в Портленде. – Я бросила взгляд на Эль. Она нарезала что-то в противень, который Эш достал из духовки.

– Хочешь кукурузный хлеб с халапеньо? – спросила она меня.

– Это запатентованный рецепт бабушки Эль, – объяснил Эш. – И у нас есть «Маргарита».

– Спасибо, но откажусь от «Маргариты». – Я села на стул рядом с Диланом. – Я все еще потею после той поданной тобой порции. И вообще-то, я только что поужинала. Но я бы с удовольствием попробовала кукурузный хлеб.

Я хорошо проводила время с ними троими, пока они ели чили и обсуждали какой-то сторонний проект, над которым работал Дилан. По-видимому, он собирался стать моделью нижнего белья. Что не стало такой уж неожиданностью. Я видела этого мужчину в килте.

Покончив с чили, ребята наполнили свои бокалы «Маргаритой» и удалились. Может быть, Эль попросила их уйти, не знаю. Но когда мы остались на кухне одни, она сказала:

– Он стал инициатором разрыва. – Она посмотрела на меня невозмутимым взглядом. – Зная Джесси, могу предположить, что он из уважения ко мне заставил тебя поверить, будто наш разрыв был обоюдным. Но это не так. Он знал, что все между нами как-то не задалось, и порвал со мной. Я этого не понимала, по крайней мере, тогда. Теперь понимаю. Мне потребовалось время, чтобы прийти в себя. Сейчас все в норме. Это все, что тебе нужно знать.

Я обдумывала услышанное.

Я оценила ее честность. И то, что она была достаточно высокого мнения обо мне, раз решилась поведать об этом. Не говоря уже о том, что ей потребовалось мужество, дабы признаться в этом вслух.

Но когда я посмотрела в ее стальные глаза, то вспомнила нашу стычку в дамской комнате, произошедшую всего несколько дней назад, и мне стало интересно, была ли она честна. Абсолютно честна. Действительно ли она смирилась… или все еще находится на пути к этому.

– Хорошо, – сказала я. Казалось, мне больше нечего добавить, хотя я чувствовала, что есть некоторая недосказанность. Я просто не совсем понимала, в чем именно.

Пока я наслаждалась гостеприимством Эль, то поняла, что она все же не в восторге от моего присутствия. И мне не на что обижаться. Несмотря на все это, она была прекрасной хозяйкой, что только напомнило мне о ее крутости и профессионализме, тогда как я все еще была неопытной девчонкой. Такой неуверенной. Полагаю, она чувствовала себя так, словно к ней на кухню вторгся враг, но при этом вела себя довольно уважительно.

Она через многое прошла с Джесси: слава, пресса, женщины. И Кэти Блум не удастся заставить ее попотеть.

Возможно, мне стоило бы кое-чему научиться у нее. Хотя я сомневалась, что в ближайшее время она посвятит меня в секреты, скрывающиеся за ее серо-стальными глазами.

Я не хотела злоупотреблять гостеприимством, так что, вероятно, мне пора было двигаться дальше. Перед этим я извинилась и пошла в туалет для гостей, где проверила свой телефон, который все время, пока я ела кукурузный хлеб, вибрировал.

Это был Джесси.

«Что делаешь?»

Очевидно, он получил весточку от Флинна.

Я написала Джесси, что нахожусь в Лос-Анджелесе, но не объяснила, почему я здесь. Кроме этого, я с ним не общалась, потому что тогда было бы сложнее сосредоточиться на том, что я сделала неправильно, и на том, как все исправить. Но вместо этого я раздумывала, что стоит сказать в ответ на его сообщения. Я даже подумать не могла о том, чтобы позвонить ему. Но мне показалось несправедливым оставлять его в неведении.

«Ем кукурузный хлеб, – ответила я. А затем добавила: – На кухне у Эль».

Я ждала его ответа добрых четыре минуты. В течение этого времени я представляла, как он ходит взад-вперед, запускает пятерню в свои густые темные волосы, возможно, потирает затылок, задумчиво хмуря брови.