Порочный рокер

– Привет, – тихо сказала она. – Я только что навлекла на Флинна неприятности?

– Не беспокойся о Флинне. Он может сам о себе позаботиться.

Она нахмурила брови:

– А я не могу?

– Я не это имел в виду. Черт. – Я провел рукой по волосам. Это был чертовски долгий день, чертовски долгая неделя без нее.

Я поднялся по ступенькам, но она не пошла навстречу и не бросилась в мои объятия. Она просто стояла, оставляя между нами пространство. Расстояние было всего в фут, но казалось, что это настоящая пропасть.

– Я получила все твои сообщения, – сказала она. – Я могла бы вернуться раньше, но Броуди сказал, что можно остаться в Лос-Анджелесе на пару дней, и я почувствовала, что мне действительно нужно время, чтобы все обдумать. Ну, знаешь, побыть одной.

– Да, – сказал я. Оказалось, что мне тоже нужно было это. Хоть я и хотел, чтобы она снова была рядом со мной и в моей постели, время, проведенное врозь, помогло мне многое переосмыслить. Это также напугало меня до смерти. Что, если бы она решила, что на самом деле не хочет этого? Не хочет меня?

– Это был мой первый шанс побыть по-настоящему одной за последние шесть недель и…

– И для меня, – сказал я. – Мне не понравилось.

Она обхватила себя руками, защищаясь от бриза, который дул с пруда за домом, и уголки ее розовых губ дрогнули в намеке на улыбку. Я скучал по этому взгляду. Я скучал по ее милому личику. Я скучал по каждой чертовой черточке в ней. Даже по тому, как она всегда «прибиралась» в моих вещах, и потом никто из нас не мог их найти; по тому, как она ела еду с моей тарелки, не спрашивая, собираюсь ли я ее доедать; и по тому, как она постоянно теряла туфлю. Даже по ее ужасному пению Bohemian Rhapsody[21] в душе.

Особенно по этому.

– Заходи, – сказал я.

Она последовала за мной в арендованный дом – в нем я просто спал, когда не находился в туре или где-то еще. Вряд ли это место можно назвать домом.

Сейчас здесь пахло довольно по-домашнему, благодаря огромному подносу с печеньем на кухонном столе.

Глядя на Кэти, я вопросительно поднял бровь.

– Мы с мамой немного испекли, – сказала она, слегка порозовев. – Это помогает мне выпустить пар.

Я провел ее в гостиную в задней части дома, из окон которой открывался вид на Фолс-Крик. Кэти прошлась по комнате, любуясь панорамными окнами и потрясающим видом.

– Хочешь чего-нибудь выпить?

– Нет, спасибо. – Мое сердце упало, потому что я знал, что за этим последует. – Я не думаю, что останусь надолго.

– Кэти…

– Думаю, мне просто нужно немного времени, чтобы все обдумать. В своей постели.

Разве не это она только что пережила?

– Имею в виду, я даже не успела повидаться со своим псом, и у меня дома полный кавардак…

– Кэти, мне чертовски жаль, что так получилось в Лос-Анджелесе… Из-за этих твоих фотографий с племянниками. Я знаю, что это тебя безумно напугало. И мне жаль, что так получилось.

– Все в порядке, – сказала она, подходя чуть ближе. Мне захотелось протянуть руку и схватить ее, прижать к себе и никогда не отпускать. Но она стояла посреди комнаты, как затравленная лань. Я испугался, что она убежит, если я буду двигаться слишком быстро.

– Это не так.

– Ага, – согласилась она. – Но и твоей вины в этом тоже нет.

– И уж точно нет твоей.

– Ну, если кто и виноват, так это папарацци, которые преследовали меня, сделали фотографии и продали их, а также медиаагентство, которое их опубликовало. Но такова жизнь, верно?

Но это не было ее жизнью. До тех пор, пока она не встретила меня.

– Кэти. Я знаю, это тебя расстроило. Я понимаю. И я осознаю почему…

– Дело не только в том, что случилось с моими племянниками, – сказала она, подходя ближе. – Ты был прав. Я использовала это как предлог. Я использовала их и чувствую себя последней трусихой в мире.

– Кэти, ты не обязана…

– Прошу. Я должна это сказать. Дело не в том, что мне заплатили за то, чтобы я поехала с тобой в тур. Дело даже не в том, что наши отношения были ненастоящими. Дело не только в моих фотографиях с твоими друзьями и в том, что меня называли «тусовщицей», как будто они пытались пристыдить меня, словно шлюху.

– Ты не шлюха, – сказал я. – Знавал я шлюх. Зейн, например. – Это была моя попытка разрядить обстановку.

Дохлый номер.

Она посмотрела на меня, и в ее глазах заблестели слезы. Она выглядела такой маленькой, словно парила в воздухе посреди комнаты, и такой хрупкой, какой я никогда ее не видел, – и мне это чертовски не понравилось. Я шагнул ближе, намереваясь заключить ее в объятия.

– Это наша с Джошем фотография.

Я остановился, едва не дотронувшись до нее.

– Я только увидела выражение своего лица на этой фотографии, – сказала она, – и вспомнила, что почувствовала, когда он поцеловал меня. И вот я держала фото, которое, что еще хуже, увидел весь мир.

– Что ты чувствовала?