Порочный рокер

Все мои незаконченные картины. Потому что с тех пор я не завершила ни единой работы.

За последние два года.

Я приблизилась и начала перебирать прислоненные к стене холсты. Все они здесь; все, кого я люблю или когда-то любила. Мои родители, сестра, зять и их дети. Деви. Некоторые из других моих друзей. Картины, наряду с портретами, стали экспериментами по части текстуры, цвета и эмоций. Не было двух картин, выполненных в совершенно одинаковом стиле, но у всех них был мой дух и эстетика, к которой я пыталась приноровиться, прежде чем окончательно забросила это дело.

И Джош тоже был здесь.

Даже когда он бросил меня, у меня не хватило духу вышвырнуть его портрет.

На самом деле не имело значения, что я нарисовала и кого, поскольку никто моих картин не видел. Но для меня это имело значение. На самом деле, все это должно было иметь для меня большее значение. Теперь я это понимаю.

Возможно, именно это Джесси и пытался мне показать.

Я обернулась к нему со слезами на глазах.

– Что это?

– Это твое, если пожелаешь.

– О чем ты? – Ему снова удалось поразить меня.

Вся моя жизнь внезапно превратилась в череду непониманий.

– Ты встретилась с моей сестрой, – сказал он. – А я встретился с твоей.

Черт. Он узнал о моем ужине с Джессой?

Меня одолевали противоречивые чувства. За господство боролось сразу столько эмоций. Смущение. Печаль. Радость. Но больше всего я чувствовала, насколько растроганна. Никто никогда прежде не делал для меня ничего подобного.

– Раньше мы использовали его как место для репетиций группы, но потом у нас появилось новое.

– Это место принадлежит тебе?

– Да. Отличный район.

Ничего себе. Дорогущий район.

– Я не могу позволить тебе платить за все это.

– Тогда считай меня инвестором. – Он приблизился ко мне и посмотрел на незавершенные работы. – Считаю твое искусство удивительным, Кэти. И полагаю, что миру стоит его увидеть. – Он перевел взгляд на меня с предельной серьезностью. – О тебе должны узнать. Я всегда это понимал. – Он легонько провел костяшками пальцев по моему подбородку, и для меня стоило невероятных усилий сдержать желание растаять лужицей прямо у его ног.

– Джесси…

– Наконец-то ты сможешь устроить ту выставку, о которой мечтала. В лучах новообретенной дурной славы, – добавил он с легкой усмешкой, – ты наверняка соберешь толпу. А у Броуди большие связи, детка. Он сможет привлечь настоящих скупщиков произведений искусства с деньгами. Мы даже можем нанять кого-нибудь, кто будет заниматься пиаром. Твоя работа может прославиться, чего нельзя сказать о мельчайших деталях твоей личной жизни.

– Но почему? Зачем ты это делаешь?

– Потому что я верю в тебя. И твой талант. – Он оглядел комнату. – Это хорошее место. И я знаю, что тебе нравится этот район.

– Именно поэтому я знаю, сколько все это стоит.

Что он проигнорировал.

– Недалеко от «Надж», а офис Деви находится в паре кварталов отсюда. Вы можете вместе ходить за кофе.

– Я заметила.

Он подошел к картине, которую я начала рисовать в тот день, когда Деви сообщила мне, что меня выбрали для съемок в его музыкальном клипе. В тот день моя жизнь круто изменилась. Я направилась в подвал к Бекке, чтобы порисовать, все обдумать и привести мысли в порядок. Но я так и не смогла разобраться. В нем. В человеке, который произвел на меня неизгладимое впечатление с того самого момента, когда я впервые увидела его лицо.

– Когда ты ее написала? – спросил он.

На картине был изображен Джесси, каким я впервые увидела его, когда мы встретились. Красивый и абстрактный, какой-то невыразимый, непознаваемый. По крайней мере, я так думала.

Я с трудом сглотнула.

– В тот день, когда встретила тебя, – прошептала я. Я чувствовала, что уплываю, как будто все это было каким-то невероятным сном.

– Ты сказала, что не знала, кто я такой, когда мы встретились.

– Не знала.

Он смотрел на меня, его непроницаемые глаза цвета патоки скользнули по моему лицу. Я задрожала, хотя в студии было не холодно, и обхватила себя руками.

– Кэти… – сказал он.

Нас прервал стук в дверь. Он подошел к двери и впустил мою сестру, а за ней последовала Деви. Бекка улыбнулась мне, а Джесси направился в мансарду.

Что, черт возьми, происходит?

Я крепко обняла сестру.

– Кэти, – прошептала она, – все хорошо.

– Я не знаю, я не знаю… – Я просто повторяла это снова и снова, пока она обнимала меня.

Когда мы отстранились друг от друга, она обхватила мое лицо ладонями, как будто оно было маленьким и дорогим для нее, как в те времена, когда мы были маленькими.

– Прими студию, – сказала она. – Не испытывай чувство вины за то, что оставишь кофе-бар. Мы выживем без тебя, обещаю.

– А как же то, что случилось? Папарацци? Может стать хуже.

– С нами все будет в порядке, Кэти.

– Но что вы будете делать, если их будут преследовать в школе? Детям тяжело будет находиться в центре внимания, когда их окружат ложью.

– Ну, их отец все равно постоянно угрожает перевести их на домашнее обучение. Или перевезти нас всех в Коста-Рику.

– Ты же не всерьез об уходе из «Надж».