Порочный рокер

– Это трудно объяснить. Я была так растеряна, Джесси. Когда он поцеловал меня, я не должна была испытывать ничего, кроме гнева, отвращения или досады. Но я действительно чувствовала все это. – Она посмотрела на меня, и мое сердце слегка защемило от неуверенности и разочарования на ее лице. – Я чувствовала себя растерянной. Казалось, все, что у нас было, заключалось в том поцелуе. Все вопросы и воспоминания, и хорошие времена, и все дерьмо, пять лет нашей жизни – все смешалось в одном поцелуе, и мне стало грустно. И жаль его. Я была польщена. И отчасти рада. – Она всхлипнула. – Рада, что он снова захотел меня видеть.

– Детка, у тебя есть прошлое. И он разбил тебе сердце.

– Я не хотела, чтобы он разбил мое сердце.

– Никому этого не хочется, милая.

– Я имею в виду, я жалела, что дала ему такую власть. Знаю, я притворяюсь, что пережила это, но, думаю, я все еще ненавижу его, ибо так легче притворяться, что он не причинил мне боли. Что он никогда не был тем, кто удивлял меня, приводил в трепет и заставлял улыбаться. Что он никогда не был мужчиной моей мечты. Или, по крайней мере, мужчиной, которого я считала своей мечтой.

Я знал, что должен был сказать ей тогда. Рассказать правду о Джоше. Но я колебался. Я мог вынести приступ ревности, когда она так говорила о нем, но не мог вынести ее страданий и мыслей о том, что он такой хороший парень.

– Детка, Джош передал это фото прессе.

Она кивнула:

– Знаю.

Черт. Я этого не ожидал. И не понимал, почему она не пришла в еще бо́льшую ярость по этому поводу. Но, возможно, это был хороший знак. Знак, что она наконец решила покончить с этим.

– Он хотел, чтобы ты и я это увидели. Он хотел, чтобы ты почувствовала все то, что чувствуешь сейчас.

Это было правдой. Парень все еще мучил ее. И я мог бы попросить Джуда «позаботиться» о Джоше. С этим проблем не было. Проблема была в том, что Кэти чувствовала себя из-за этого дерьмово.

Я придвинулся ближе, пока мы не оказались в нескольких дюймах друг от друга. Я чертовски сильно хотел прикоснуться к ней. Но я не знал, хотела ли она этого.

– Когда происходят подобные вещи, – сказал я ей, – часто нужно обращать внимание на окружающих тебя людей. Не всегда это папарацци. Это люди, у которых есть возможности и мотив, выходящий за рамки простого заработка. – Я убрал прядь волос с ее лица и провел пальцами по щеке. – В большинстве случаев то, что они говорят о тебе, то, что действительно ранит, – это правда.

Она посмотрела на меня снизу вверх, выглядя побежденной.

– И как ты с этим справляешься?

– Окружаю себя хорошими людьми и живу своей жизнью. И ты ни перед кем не должна извиняться за то, что ты такая, какая есть.

– И это все?

– Это все, что имеет значение.

Она посмотрела на меня и кивнула.

– У тебя хорошо получается, – мягко сказала она.

Прозвучало не совсем как комплимент.

Она развернулась и подошла к окнам, выходящим во внутренний дворик и на пруд внизу. За ними в лучах заходящего солнца мерцал горизонт центра города, приближались сумерки.

Я мог видеть в отражение стекла ее лицо, на котором отражались водные блики. Я попытался прочесть выражение глаз, но не смог, поэтому подошел и встал у нее за спиной. Я глубоко вдохнул ее сладкий аромат, а затем положил руки ей на плечи и почувствовал, как она глубоко вздохнула.

– Дело в том, – сказала она, – что я думала, будто люблю Джоша. Я действительно любила его. По крайней мере, то время, пока мы были вместе. И когда он бросил меня на публике, это было очень больно. Думаю, я не хотела, чтобы кто-то проходил через подобное на моих глазах. Вот почему я отправилась к Эль.

С каждым ее словом я восхищался ею все больше. Она была чертовски сильной и даже не подозревала об этом. Я повернул ее лицом к себе, заключил в объятия и наклонил голову, пока наши лбы не соприкоснулись.

– Ты просто прелесть, Кэти Блум.

Она задержала дыхание, может быть, от удивления, может быть, чтобы что-то сказать, но я поцеловал ее прежде, чем она успела это сделать. Долго и страстно, пока у меня, черт возьми, не подогнулись пальцы на ногах. Когда она отстранилась и прикусила губу, я сказал:

– Я ждал этого весь день. – Это было еще мягко сказано. Поцеловать ее – это все, что я хотел сделать с тех пор, как она ушла от меня в Лос-Анджелесе.

Я восхищался ею за то, что она придерживалась своих принципов и боролась за свои интересы, хотя мне было чертовски больно смотреть, как она выходит за дверь.

– Джесси. – Она немного отстранилась, но не отпустила меня. – Прости, что я так ушла. Мне просто нужно было немного передохнуть, разобраться в своих чувствах. Она покачала головой и, отпустив меня, отступила на шаг. – Нет, это неправда. – Она скрестила руки на животе. – Я знаю, что я чувствую. Я просто… Я больше не могла этого выносить, так как не знала, что чувствуешь ты.

Верно.

Я уже почти все понял и знал, что хотел сказать. Но слова не шли с языка, и она отвернулась.

– Знаешь, что говорят о тебе твои друзья? «Джесси не из тех, кто говорит о своей боли».

Я попытался улыбнуться.