Порог

Перед сдвигом Валентин, Гюнтер и Ксения прижали ко рту гигиенические пакеты, и это было очень разумным поступком. Внутри катера не было искусственной гравитации, и только приклеившиеся к коже пакеты не позволяли рвотным массам разлететься по кабине. И людей, и Третью-вовне трясла мелкая дрожь, желудок сводили судороги, на лице проступили капли пота.

«Вырождение расстояния», единственный и любимый метод перемещения Ауран, всеми иными участниками Соглашения воспринимался как пытка. А учитывая, что максимальная дальность прыжка подобным образом не превышала восьми световых суток, путешествие к любой соседней звезде стало бы нестерпимой мукой.

— Merde, — выругался Гюнтер, отнимая ото рта серый бумажный пакет. Тот хлопнул, закрываясь и сворачиваясь в тугой шарик. Отпустил, полюбовался, как пакет плавает в воздухе — невесомость, бывшая неизменным спутником космонавтов прошлого, сейчас стала редким аттракционом, сгреб и сунул в карман комбинезона. — Прошу простить мой французский.

— Я не знал, что вы используете методы Ауран, — признался Валентин.

— Метод перемещения есть лишь метод перемещения, — ответила Ксения. Ей сдвиг дался ничуть не легче, она тяжело дышала и сжимала ладони на подлокотниках кресла. — Ракс знал его раньше Ауран. Он неприятен для большинства разумных видов… но он удобен для коротких перелетов. Сдвиг — наиболее малозаметный способ перемещения. Вторичное излучение демаскирует нас, но мы зашли со стороны звезды…

— У них есть солнечные обсерватории.

— Есть, но они не включены в единую систему планетарной обороны. Наше появление — как спичка, зажженная перед мощным прожектором. Ее могут заметить, но пока поймут, что это не солнечная активность, мы уже закончим операцию.

— В радиодиапазоне и в оптике мы, конечно, не видны? — уточнил Гюнтер.

— Практически, — коротко сказала Ксения. — Не надо об этом беспокоиться. Нас могут заметить, но опять же — не сразу. Это проверено.

— Ксения, скажи честно, — попросил Валентин. — Вы на этих штуках посещали Землю до Соглашения?

Третья-вовне слабо улыбнулась:

— Большей частью это были Ауран. Они же признали, что курировали вас.

— Но их корабли другой формы, — настаивал Валентин.

— Форма — это лишь форма, — уклонилась Ксения. — Посмотрите, какая чудесная планета, командир.

Валентин понял, что прямого ответа не будет.

В кабине они размещались лежа, как космонавты в старину. Ксения в центре, Валентин справа, Гюнтер слева. Разве что ложементы были универсальные, подстраивающиеся под каждого, и многочисленные приборы, которые заполняли кабину «Союзов», «Аполлонов» и шаттлов, отсутствовали. Крыша кабины была то ли прозрачной, то ли представляла собой экран с великолепным качеством изображения — Валентин решил не спрашивать, опасаясь наткнуться на очередной двусмысленный ответ. Ракс не любили рассказывать о своих технологиях. Ощущение было таким, будто они лежат втроем под звездным небом, в центре которого висит шар планеты.

Желанная, как называли эту планету кисы (в той, правильной, реальности, откуда прибыл «Твен», кисы перешли на слово «Земля», практически идентичное человеческому, здесь — нет), конечно же, была красива.

Но по-своему красивы все планеты. И раскаленный ад, и вымороженная пустыня, если смотреть на них с орбиты, изумительны. Газовые гиганты завораживают атмосферными вихрями, каменные, лишенные атмосферы планеты — узорами кратеров и первозданными скалами.

Желанная — Валентину не хотелось называть ее Землей — была красива именно наполнявшей ее жизнью. Зеленое, белое и голубое, три цвета-индикатора жизни, правили бал. Бескрайний океан — лазурно-голубой даже с орбиты, может быть, потому, что при всех своих размерах он был не слишком глубоким. Огромный зеленый материк, напоминающий формой Австралию, но расположенный на экваторе и размерами превосходящий Евразию с Африкой, вместе взятые. Редкие крапинки островов, россыпи архипелагов — единственный крупный, размером с Тайвань, остров, насколько знал Валентин, располагался на противоположной стороне планеты. И белые пряди облаков — над береговой линией гуще, над центром материка реже.

— Земля красивее, конечно, — сказала вдруг Ксения. — У вас несколько материков, это большая редкость.

— Да, у нас Пангея разломилась, — осторожно сказал Валентин.

— До Пангеи у вас были Ваальбара, Кенорленд, Нуна, Родиния, Паннотия. Вашу планету все время лихорадило. Очень редкое явление.

— То есть у вас тоже один материк? — спросил Валентин. Это даже не было попыткой что-то узнать, он привык к скрытности Ракс. Скорее традиционной шуткой.

Но Ксения ответила:

— В прошлом — да. Сейчас все совсем иначе.

Планета приближалась, неуклонно и неотвратимо. Двигатели катера молчали, но они вошли в сдвиг на скорости около пятисот километров в секунду, с этой скоростью и вышли — несущаяся к планете тень, летающая тарелка, одна из тех, что сводит с ума ученых и обывателей в мирах ниже пятого уровня.

— Полчаса до посадки, — сказала Ксения. — Тормозить будем жестко, уже в атмосфере. Нас заметят, но должны будут принять за космический мусор.

Она помолчала и добавила: