Порог

— Останьтесь, — сказала та женщина, что едва не разрыдалась. — Будете жить, оставайтесь.

Старший мальчик покачал головой. Младший и девочка повторили его жест.

Яну неожиданно стало все безразлично.

— Тогда уходите, — произнес он. — И лучше бы никому из вас не возвращаться.

— Мы были не правы, — сказала женщина, глядя на него. — Мы пришли к вам случайно, но мы захотели остаться и стали угрожать. Мы были не правы. Но теперь вы забрали половину нашей еды. Мы не дойдем до безопасных земель. Мы умрем с голоду. И в этом не правы вы.

Ян кивнул. Старая женщина была права, в рамках той странной морали, что сейчас главенствовала вокруг, все именно так и выглядело. Но Ян знал и другое, а женщина то ли не могла это понять, то ли не хотела. Даже эта мораль, причудливая и спутанная, еще оставалась моралью. Скоро не останется и ее. К концу зимы никто не станет требовать половину пищи — отбирать будут все. И убивать всех — и взрослых, и детей.

Не дождавшись ответа, старуха развернулась и пошла прочь, забирая вверх по склону, невольно повторяя тот путь, которым ушел майор Сарк с солдатами. С ролью вожака, которую она так легко взяла на себя, никто не спорил — люди потянулись следом. Дети шли в самом конце. Старший мальчик один раз обернулся и показал непристойный жест — скорее Адиан, чем Яну. Ян хотел погрозить ему кулаком, но не стал. Это было бы нелепо — грозить рукой, когда у тебя автомат.

Ему не хотелось выглядеть глупо даже перед этими смертниками.

— Гуманнее было бы их расстрелять, — сказала Адиан, глядя вслед бродягам. — Но я не смогу, Ян.

Он почувствовал дрожь в ее голосе, подошел и обнял. Сказал:

— Ты все сделала правильно. Я заколебался, а ты сделала то, что было нужно. Правду говорят, что в тяжелый час женщины сильнее мужчин.

— Да, — сказала Адиан. — Да. Наверное. Но вы зароете его без меня?

Ян посмотрел на неподвижное тело. Кивнул:

— Зароем. Рыж поможет. Но вначале… вначале закончим утеплять эту стену.

* * *

Первая-вовне пригласила всех наблюдать за высадкой со станции. Матиас с извинениями отклонил предложение, сославшись на требования Устава о присутствии старшего офицера на борту. Уолр отделался извинениями и сослался на аллергию, которая у него возникла после посещения станции, — Матиасу показалось, что Халл врет, причем даже не заботясь о правдоподобии. Соколовский тоже отказался, радостно воспользовавшись словами Уолра как поводом, а какая причина у него была на самом деле — осталось тайной.

А вот Бэзил, Мэйли и Мегер с кадетами приглашением Первой-вовне воспользовались.

Матиас позвал представителя Халл и доктора в рубку — ироничный крот ему нравился, ну а с Львом они служили вместе три года. Корабль все так же висел вблизи станции, периодически корректируя положение в пространстве — притяжение планеты все время разносило их в стороны. Вот и сейчас Марк включил маневровые двигатели, и корабль слегка развернулся. Матиас с любопытством отметил, что если раньше станция находилась в прицеле второй плазменной пушки, то сейчас станция попала в прицел третьей. Это была случайность, или после уничтожения своего двойника «Твен» все время ждет каких-то неприятностей? Матиас не стал спрашивать Марка, но решил при первом удобном случае поговорить об этом с Тедди.

— Старший помощник, благодарю за приглашение! — Вошедший Уолр был, как всегда, вежлив и любезен. Следующий за ним поляк лишь благодушно махнул рукой. Некоторые люди с возрастом становятся болтливыми, но большинство все-таки тратят меньше слов. А Соколовскому было уже под восемьдесят, возраст не преклонный, но уже внушающий уважение.

— Располагайтесь, — занявший на время командирское кресло Матиас указал на свободные кресла. — Будем болеть за наших.

— Будем болеть, да, — подтвердил Соколовский. Сел в кресло старпома и выжидающе посмотрел на Матиаса.

— За удачу, — усмехнулся Матиас и достал из кармана фляжку. — Властью, данной мне командиром, я совершил маленькое нападение на его бар.

— Что это? — заинтересовался Уолр.

— Коньяк. Старинный земной напиток.

— О! Ферментированный сок виноградных ягод, подвергнутый дистилляции и выдержке!

— Как-то это очень сухо звучит, — заметил Матиас. — Я на вахте, но двадцать грамм этого напитка устав разрешает. Еще с ранней космической эры.

— Ну да, прям уж так разрешает, — фыркнул Соколовский, но маленькую металлическую рюмку взял с явным удовольствием. — Не запрещает! Но только на усмотрение врача и по его разрешению!

— Не спорю, — сказал Матиас. — Усматриваете?

Лев понюхал коньяк и кивнул:

— И даже разрешаю. На здравие!

— Как же мне нравятся ваши многочисленные обычаи, связанные с приемом пищи, напитков, сменой сезонов, занятиями сексом, — ерзая в узковатом для него кресле навигатора, сказал Уолр. — У нас все как-то просто, без затей.

— И с сексом тоже? — заинтересовался Лев.