Порог

— Ты удачлив, — заметил Маммона. — Через неделю праздник Сити-Го-Сан, и я подскажу тебе, как ты им сможешь воспользоваться.

— А что он означает? — поинтересовался Альбин.

— Для тебя — что ты сможешь убрать олицетворение Умеренности без особого труда. Ему как раз четыре года, и он получит в подарок эту идиотскую конфету титосэ амэ, а все дети любят сладости.

Видя недоумение на лице Бизанкура, демон усмехнулся, поддернул безупречно белые манжеты рубашки, и запонки ослепительно вспыхнули на мгновение под случайным солнечным лучом:

— Да, подробностей много, не спорю, без меня тебе было бы не разобраться. Ну на то я и здесь. Немного истории, если не возражаешь… Итак, много веков назад детская смертность была высока по всему миру — тебе ли не знать, ведь и ты этому немало способствовал.

Альбин усмехнулся, и демон ответил ему понимающей усмешкой.

— Разумеется, в Японии тоже, — продолжал Маммона. — Почему-то коренное население считало, что некие возрастные вехи для выживания дитятки критичны. Если дитятко эти вехи перевалило и ничего с ним не случилось, то, значит, боги к нему благосклонны, а его шансы выжить и достигнуть рубежа совершеннолетия все выше и выше. Вот эти критические точки, которые надо пережить, — три, пять и семь лет.

— Но ведь ему четыре! То есть мне нужно ждать еще год, пока он преодолеет рубеж? — невольно вырвалось у внимательно слушавшего Бизанкура.

Демон усмехнулся:

— Это же японцы… По западному календарю мальчишке четыре. А в Стране восходящего солнца засчитывается срок беременности, прибавляя ребенку год.

— Странные люди эти японцы, — заметил Бизанкур.

— Люди вообще существа странные, не находишь? — усмехнулся демон, глядя на него в упор, и зрачки его блеснули нехорошим золотом.

Жан-Жак стушевался и опустил глаза, потому что камушек был пущен и в его огород.

— А обычаи японцев не страннее обычаев в других странах… — продолжал Маммона. — Итак, по кадзоэдоси — традиционной японской системе определения возраста — Рэнхо уже пять. Был бы его папаша менее традиционен, он считал бы по современной системе, маннэнрэи, то есть от даты рождения, как принято на Западе. Так нет же, он жуткий консерватор и блюдет традиции во всем, так ему удобнее. В принципе, и такой подход к жизни неплох, когда все четко расписано. Люди определенного склада именно к нему и склоняются. Стало быть, и подход к ним нужен, исходя из их сути. Далее, о теме, которая мне ну очень близка. Речь сейчас пойдет об алчности… Ну а там и до твоего дела недалеко… Только что это мы сидим как во время официальной встречи?

Щелчок пальцев, и перед ними возникло изысканное угощение — много маленьких тарелочек с небольшими порциями разнообразных лакомств на каждой.

— Особенность японской кухни такова, что, наслаждаясь изумительно приготовленной едой, ты даже не будешь знать, что это и из чего приготовлено, — заметил демон, деликатно и сдержанно пробуя каждое угощение и жестом приглашая Бизанкура последовать его примеру. — Такигава, как истинный японец, чтобы отыграть предписанную традициями и воспитанием роль хозяина и мужчины, ради поддержания контактов устраивает вечеринки для коллег. Коллектив это семья, а босс — глава семьи, вот эта вот вся ерунда. Деньги на выпивку и закуску всегда тратятся из представительских фондов, но Сидзиро берет деньги из фонда только для себя, коллеги же платят из своего кармана. Конечно, они недовольны, но кто, скажи, доволен своим начальником?.. Впрочем, в этой фирме у всех более чем хорошая зарплата, и они могут себе позволить пропустить несколько стаканчиков или сходить в сэнто, а то, что Такигава слишком любит денежки, не повод поднимать бунт. Тем более японцы не очень-то любят вечерами сидеть дома, пристегнувшись к юбке жены, вот они и отрываются. А для себя любимого Синдзиро раскошеливается на клубы кябакура, где можно хорошо провести время в обществе гейши. Такигава — эстет и любит, когда для него одного танцует или играет на каком-нибудь музыкальном инструменте красивая женщина. Кстати, хочешь пригласим сюда сейчас гейшу?

Альбин поморщился:

— Мое почтение, но, поверьте, мне совсем не до гейш.

— Верю, — кивнул Маммона. — Это я опять отвлекся. Теперь о мальчишке. Понимаешь ли, до семилетнего возраста… как бы тебе сказать… ребенка в Японии считают не особо принадлежащим к миру живых. Даже есть поговорка: «До семи лет — среди ками», то есть среди богов. Мальчикам до трех лет особо продвинутые ортодоксы, а Синдзиро именно такой, хоть и через скрип зубовный, и головы бреют, и одевают по-другому. А в праздник посещают храм, где воссылают благодарность богам за то, что они позволили ребенку выжить, и просят здоровья и долгой жизни в дальнейшем.

Маммона вновь усмехнулся: