Порог

— Если бы все переговоры были так просты и необременительны… — вздохнул японец, подливая ему напиток.

— Насколько было бы проще древним силам, — уже совершенно не стесняясь издевки, подхватил Бизанкур. — Премногая благодарность вам от них, уважаемый Синдзиро. — Ну, обращайтесь, если что, — важно пошутил Такигава, не подозревая, чем обернется для него эта шутка. — Впрочем, это все напоминает ярмарочное фиглярство низшего толка, как в далеком непросвещенном Средневековье.

— Именно-именно, — сладко поддакнул Жан-Жак, жмурясь, как довольный кот. — А нам даже никакой подсписи кровью не потребовалось. Вот такие у нас покладистые древние силы…

И они засмеялись.

В который раз Бизанкур поразился обыденности и простоте, с которой человек распорядился жизнью своего ребенка. Быстро. Не задумываясь о последствиях. Ради своего покоя и тишины. Он получит свою тишину. Ничего, ровным счетом ничего не изменилось за шесть веков… Человечество просто обречено на вымирание из-за таких вот личностей. Плодится правда слишком быстро. Увы, куда быстрее, чем исчезает. Он как-то смотрел статистику прироста населения в Интернете. Ведь ужас что такое. Семь с лишним миллиардов на один маленький шарик…

В роскошном автомобиле Такигавы отправились они все вместе на церемонию в ближайший храм. По дороге им попадались семьи, спешащие туда же, — взрослые в лучших одеждах, и малыши, наряженные словно самые юные на свете принцы и принцессы.

— Хочу конфету, хочу конфету! — расшалился Рэнхо, прыгая в нетерпении на сиденье автомобиля. — Всего одну, но самую главную!

— У тебя скоро будет именно такая конфета, — с затаенной усмешкой уверил его Жан-Жак.

— Целый пакет конфет, — недовольно заметил Такигава. — И прекрати этот шум, веди себя достойно.

— Хорошо, отец, — сразу присмирел мальчик, а Комахи и Юхе и так сидели притихшие, словно восковые куклы.

— И конфеты ты будешь есть дома, — строго добавил глава семьи. — Не хватало еще, чтобы ты рылся в пакете на глазах у всех и сорил фантиками.

Рэнхо разочарованно вздохнул, но Бизанкур, улучив момент, подмигнул ему, как доброму приятелю, и тот разулыбался — молча.

Затем Жан-Жак прибегнул к старому телефонному трюку — разыграл срочный звонок. Приник к своему айфону с озабоченным выражением лица, поговорил вполголоса, слегка хмурясь. Он знал, что никто из семейства Синдзиро не знает французского, и процитировал откровенные строки старинной «Песни утренней зари»:

Напомнить бы ему сполна

Прикосновением нагим,

Как ласково играла с ним

Груди пуховая волна!

И с удовольствием отметил, как отозвалось на эти строки его уже почти было утихомирившееся мужское естество.

— Еще минуточку, — извиняющимся тоном произнес он и погрузился в свой айфон. Он заказал билет первого класса на самолет из Токио во Флориду. Ближайший был через шесть часов. Времени хватит с лихвой. — Ну вот, — закончив, резюмировал он, улыбнулся и легко пожал плечами. — В наш век скоростей как все быстро меняется. Подскочили одни акции, упали другие… Я мог бы и через Интернет все решить, и, собственно, главное уже решено. Но партнеру позарез понадобилось мое присутствие именно сейчас. Просто удивительное совпадение! Как раз недавно я вам сетовал, как соскучился по семье, и вот, надо же… Жена моя обрадуется.

Синдзиро вопросительно поднял бровь.

— Через шесть часов у меня рейс, — пояснил извиняющимся тоном Бизанкур, — так что я вынужден отложить наш запланированный ужин до лучших времен, уважаемый Синдзиро.

— Вот как, — сдержанно отреагировал тот.

— Но, разумеется, церемонию в храме я пропустить не могу, — поднял палец Бизанкур. — Даже с учетом ужасающих пробок я успеваю. Как можно пренебречь честью, которой вы меня удостоили.

Такигава самодовольно улыбнулся. Все складывалось для него как нельзя лучше. Он сэкономил неплохую сумму, а его гость, который, хоть и был полезен, признаться, невольно крал его драгоценные минуты тишины и покоя. Хорошо, что он улетает до ужина…

На подходе к храму много фотографировались — в глазах рябило от вспышек многочисленных устройств, от смартфонов до аппаратов с большими объективами. Замелькали телевизионщики со штативами.

— Только не это… Сделаем общее фото дома, — распорядился Такигава. — Вы меня уже заморочили, и я жду не дождусь, когда будет наконец-то тихо.

Бизанкур заметил, как сжались зубы у Юхе, а по скуле ее прокатился желвак.

«Похоже, девчонку папаша уже достал», — подумал он, усмехнувшись.

— Я могу сопроводить мальчика в храм, если вы не против, уважаемый Такигава, — предложил, не моргнув глазом, Бизанкур.

— Можно, отец? — взмолился маленький Рэнхо.

— Мы тоже хотим, мы так ждали этого дня, — тихим эхом вторила Комахи.

— Кто же вам мешает? — пожал плечами Синдзиро.

— И, с вашего позволения, я вынужден сразу попрощаться, — почтительным тоном добавил Бизанкур. — Прямо из храма я отправлюсь в гостиницу собрать вещи, а затем — сразу в аэропорт. Миссия моя здесь окончена. А вас я жду в гости с ответным визитом!

— Непременно, — широко улыбнулся Синдзиро.