Порог греха

С творчеством Ницше Ксения познакомилась, когда училась на факультете журналистики МГУ. В советское время немец считался реакционным учёным, чуть ли не идеологом фашизма. Именно это обстоятельство и заинтересовало студентку. Но несколько тяжеловесный, а порой и витиеватый язык философа, требующий неспешного чтения и обдумывания текстов, отпугнул Ксению. Она ограничилась в основном не изучением, а выписками отдельных философских положений: мудрые мысли могли в будущем пригодиться при работе над очерками и статьями (они всегда оказывали определённое действие на восприятие непосвящённого читателя, отдающего дань уважения эрудиции автора!).

Но появление целого извлечения из книги Ницше в рукописи таёжного отшельника не могло не привлечь пристального внимания Ксении, специализирующейся на творении психологических портретов современников. Пристрастное увлечение словом любимых идолов в немалом приоткрывало завесу души и характера человека. И Ксения начала читать.

«Заратустра спутился один с горы, и никто не повстречался ему. Но когда вошёл он в лес, перед ним неожиданно предстал старец, покинувший свою священную хижину, чтобы поискать кореньев в лесу. И так говорил старец Заратустре: «Мне не чужд этот странник: несколько лет тому назад проходил он здесь. Заратустрой назывался он, но он изменился. Тогда ты нёс свой прах на гору; неужели теперь хочешь ты нести свой огонь в долины? Неужели не боишься ты кары поджигателю? Да, я узнаю Заратустру. Чист взор его, и на устах его нет отвращения. Не потому ли и идёт он, точно танцует? Заратустра преобразился, ребёнком стал Заратустра, Заратустра проснулся: чего же хочешь ты среди спящих? Как на море, жил ты в одиночестве, и море носило тебя. Увы! Ты хочешь выйти на сушу? Ты хочешь снова сам таскать своё тело?»

Заратустра отвечал: «Я люблю людей». «Разве не потому, – сказал святой, – ушёл и я в лес и пустыню? Разве не потому, что я слишком любил людей? Теперь люблю я Бога: людей не люблю я. Человек для меня слишком несовершенен. Любовь к человеку убила бы меня».

Заратустра отвечал: «Что говорил я о любви! Я несу людям дар».

«Не давай им ничего, – сказал святой, – лучше сними с них что-нибудь и неси вместе с ними – это будет для них всего лучше, если это лучше и для тебя! И если ты хочешь им дать, дай им не больше милостыни и ещё заставь их просить её у тебя».

«Нет, – отвечал Заратустра, – я не даю милостыни. Для этого я недостаточно беден».

Святой стал смеяться над Заратустрой и так говорил: «Тогда постарайся, чтобы они приняли твои сокровища! Они недоверчивы к отшельникам и не верят, что мы приходим, чтобы дарить. Наши шаги по улицам звучат для них слишком одиноко. И если они ночью в своих кроватях услышат человека, идущего задолго до восхода солнца, они спрашивают себя: куда крадётся этот вор? Не ходи же к людям и оставайся в лесу! Иди лучше к зверям! Почему ты не хочешь быть, как я, – медведем среди медведей, птицею среди птиц?»

«А что делает святой в лесу?» – спросил Заратустра.