Порог греха

Познакомив мальчонку с основными новостями, Фаина Иосифовна перешла на чисто материнские наставления: как вести себя в поезде, общаться с пассажирами, товарищами по купе и вагону, прогуливаться на остановках. Что из продуктов питания надобно съесть в первую очередь, чтобы не испортилось. Молочных и мясных изделий у вокзальных торговцев не покупать, только варёный картофель и варёные яйца. Варенья, солений и сухарей, собранных на дорогу, хватит до самой Москвы. Пить воду исключительно кипячёную. В вагоне есть титан, в нём всегда кипяток. Несомненно, люди будут интересоваться, кто ты, что ты, куда едешь, зачем. Не распространяйся: жил с мамой, она умерла, едешь к дедушке в Москву. А вообще – поменьше разговаривай. Лежи себе на полке и читай. «Двух капитанов». Занимательная книга! И спи побольше. В вагоне хорошо спится и время летит незаметно. Как доберёшься до места – с письмом не торопись. Генерал сообщит тёте Поле. Обустроишься, придёшь в себя, тогда и напишешь, если, конечно, будет желание.

Незаметно подкрался вечер. На кордоне Алесь укладывался спать обычно с наступлением темноты (дядя Афоня экономил керосин для лампы, поэтому зажигал её только по мере надобности: поужинать да постелить постель; для разговора освещения не требовалось). Разморенный теплом, сытной едой и ласковым голосом Фаины Иосифовны, Алесь несколько раз зевнул, в смущённой торопливости прикрывая ладонью рот.

– Вот и хорошо, – улыбнулась Фаина Иосифовна, – сам Морфей идёт нам навстречу! Вставать-то надо раненько, а как ляжешь, так и выспишься!

Она, как и в прошлый раз, постелила Алесю на диване. Раздевшись до трусов, он юркнул под одеяло, замер в привычном ожидании, когда распустится тело, улягутся мысли и незаметно придёт сон (так было на кордоне). Но, едва коснувшись памятью этого уголочка тайги, мысли разом закружились над ним, голова посвежела: Алесь видит, как выходит из дома дядя Афоня, задаёт корм Манерке, потом Каурке, как играет с Атасом, колет дрова; из печной трубы кружливо выбивается струйка дыма, Алесь даже чувствует запах сгоревших берёзовых дров – самый сладкий запах из всех, которые рождаются огнём. Схватило и сжало душу. Как-то сами собой явились слёзы. Он не стал их сдерживать. Более того – всхлипнул несколько раз. И это услышала Фаина Иосифовна. И тотчас же подошла, присела на краешек дивана. Ладонь её руки нежно легла на его голову.

– Ну, что ты, что ты, мальчик мой? Успокойся, всё будет хорошо, всё будет хорошо!

– Я уезжать не хочу!

Боль расставания уже давно назрела и в сердце Фаины Иосифовны. Она старательно придавливала сосущее беспокойство: боялась дать волю чувству, которое могло окончательно расстроить её и повлиять на Алеся.

– Так бывает, мальчик мой, в жизни… Надо, надо! Тебе нельзя оставаться здесь: это может плохо для тебя кончиться. В Москве начнётся новая жизнь. Полина Григорьевна сказала, что генерал, который тебя примет, очень хороший человек. Он фронтовик, а фронтовики – люди ответственные. Ты должен учиться, получить образование. У тебя вся жизнь впереди! Всё будет хорошо! Всё будет хорошо!

Фаина Иосифовна мучалась, не зная, как утешить ребёнка. Потому в её речи так часто звучало слово «хорошо». А какое будущее она может предрекать такому мальцу-несмышлёнышу? Живут, ожидая хорошего, а иначе зачем жить? Вот рассказать бы ему биографию какой-нибудь выдающейся личности! Дети любят яркие примеры. По себе знает. Они вызывают порыв к подражанию. Она поднапрягла память. Нет, ничего подходящего не прояснивалось в голове. Так почему-то всегда: в нужный момент один мусор вздымается! Пальцами она нежно поерошила кудри Алеся, поцеловала его в лоб.

– Постарайся заснуть!

Он взял руку Фаины Иосифовны и подсунул её под свою щёку. С трудом сдерживая слёзы, она снова поцеловала Алеся в лоб и, поглаживая свободной рукой его голову, вдруг неожиданно для себя сказала:

– Ты знаешь, кто я по национальности? – и без паузы ответила, – я еврейка. А отношение к нам, евреям, со стороны других народов, ну, не совсем хорошее, настороженное, что ли, – ей не хотелось произносить слово «враждебное». – Я не буду тебе объяснять почему. Это связано прежде всего с религией. Ты можешь не понять. Вырастешь, выучишься – сам разберешься. Провинился наш древний народ перед Богом. И несёт через века и кару его, и благодать. Но я объясню тебе другое: почему несмотря ни на какие гонения, подозрения, неприязнь, даже физическое уничтожение мы выживаем и продолжаем существовать на свете? – на миг кольнуло, стиснуло в груди.

Она перевела дух, чувствуя ладонью влажное дыхание Алеся: может быть, уже заснул. И шевельнула уже слегка занемевшей рукой, пытаясь высвободить ладонь из-под его щеки. Но лёгким нажимом головы Алесь дал понять: ещё не спит. Более того, спросил:

– Почему же?

– Что почему?

– Почему же вы живёте?… Выживаете?