Порог греха

Анне не стала гасить вспыхнувшее желание раскрыться перед Алесем, рассказать о своей прежней жизни те подробности, о которых умолчала тогда в поезде до Лесогорска. Он и так скоро всё узнает: Заурбеков не откажет себе в удовольствии посмаковать некоторые факты её биографии.

Судьба Анне жестоко и круто переменилась после крушения советской империи. Родная Эстония встала на новый самостоятельный путь развития, искореняя всё, что было связано с социалистическим образом жизни, русской культурой и русскими людьми. И несмотря на то, что родители Анне были чистокровными эстонцами, их тоже подвергли опале, обвинив в сотрудничестве с русскими оккупантами.

Отец, крупный партийно-советский работник, затравленный националистами, покончил с собой. От горя тяжело заболела мать. Анне уволили из Тарусского университета, где та работала на кафедре медицинского факультета. Оставшись без средств к существованию, девушка подряжалась торговать на рынке овощами, которые привозили крестьяне пригородных сёл; случалось, оказывала за небольшую плату бытовые медицинские услуги.

Однажды на главной рекламной тумбе города она прочитала объявление. Как раз в это время Россия начала боевые действия в Чечне. Призывно звучали слова о защите свободы республики Ичкерии от русской агрессии. Набирались добровольцы. Обещалось хорошее вознаграждение. Анне кинулась в это новое для неё предприятие как в омут – без раздумий: была не была, не одна она такая, может, что и получится! Отступить никогда не поздно.

Анне пришла по одному из указанных в объявлении адресов, показала удостоверение мастера спорта по пулевой стрельбе: ею Анне занималась со школьной скамьи, входила в состав сборной команды республики.

Через две недели она оказалась в школе снайперов, расположенной в глухих чеченских горах. И не без удовлетворения похвалила себя за то, что скрыла своё медицинское образование. Услуги снайперов ценились гораздо выше и оплачивались намного дороже, чем врачей и сестёр.

Спустя месяц Анне уже выходила на свободную охоту к дорогам, по которым передвигались российские воинские части, к местам их остановок и стоянок. Лёгкое душевное смятение в душе вызвали только первые жертвы, но сердце быстро окоростилось. Находясь на большом расстоянии от поражаемого пулей человека, она не видела его предсмертных мучений, не слышала его душераздирающего крика. Человек стал привычной мишенью, которую Анне научилась поражать без промахов. Убийство стало работой. Появился охотничий азарт, который подогревали пачки зелёных купюр. Доллары Анне носила в широком поясе, специально сшитом для этой цели. Когда появлялась возможность – кто-нибудь направлялся в Эстонию, чаще всего это были раненые боевики-земляки, – Анне передавала с ними деньги для матери.

Новый поворот в судьбе девушки решил случай. Открытое военное противостояние боевиков закончилось. Они прятались в горах, совершая вылазки в местах сосредоточения войск, нападая на отдельные заставы. Как-то разведка донесла, что на одной из вершин обосновалось небольшое подразделение русских. Солдаты обустраиваются, явно молодое пополнение, так как ведут себя с удивительной беспечностью.

Анне получила приказ выйти на охоту. В этот день ей нездоровилось: побаливала голова, слегка морозило, липла к сердцу беспричинная тревога. К определённому месту она добиралась не спеша, часто отдыхала и на цель вышла, когда горы начали окутываться сумерками.

Место для атаки она выбрала идеальное: на скале, в камнях, как раз напротив вершины, занимаемой противником. Ещё поднимаясь сюда, решила, что заночует, отоспится вдоволь, а утром найдёт цель. Целая ночь на воле: мохнатые звёзды над головой, лёгкое движение влажного, напоенного ароматом горных трав воздуха, тишина до звона в ушах; не надо, как в лагерной палатке, чутко настораживать слух, просыпаться от каждого подозрительного шороха – ворвутся башибузуки, заткнут рот… Так недавно изнасиловали двух медицинских сестёр, приехавших из Польши. Не посчитались даже с тем, что они принадлежали к ордену францисканцев.

Конечно, Анне – не сестра милосердия. Её учили не только прицельно стрелять при любой погоде, в любое время дня и ночи из разных положений, но и рукопашному бою. Как-то Анне стали оказывать знаки внимания два араба. Откровенно показывали, чего от неё хотели, предлагали толстую пачку американских банкнот. Когда домогательства этих соискателей женской ласки дошли до опасного предела, Анне подстерегла воздыхателей на узкой тропе, когда те возвращались в лагерь из разведки. Гибель боевиков, да ещё наёмников, была явлением привычным, их обычно никто не жалел, быстро забыли и об этих арабах.

Анне, посвечивая электрическим фонариком, нарвала большую охапку каких-то горных трав, устроила себе мягкую и душистую лежанку. Достала из походного вещмешка бутерброды, фляжку с американским виски, термос с кофе, тяжёлым армейским ножом открыла банку мясных консервов. Вдруг внимание её привлекли отдалённые звуки, похожие на песню.