Порог греха

Проснулся Алесь в половине дня. Уже изрядно припекало солнце. Первое, что он сделал и будет делать каждое утро, – поклонился дягде, обнял её, прижался к стволу сердцем и щекой: «Здравствуй, мама!» Сосна отозвалась гулким звоном, животворным током энергии земли и неба. Значит, всё в порядке!

Начиналась новая жизнь. Алесь должен был войти в неё без раздумий. Прежде всего надо оборудовать пещеру под добротное жильё. После позднего завтрака он принялся за работу: в двух километрах на закраине болота он обнаружил тонкий сушняк, нарубил слег, перетаскал в пещеру. Сделал сруб с потолком, полом и двумя дверями: через одну можно было попасть в помещение с первого этажа, через вторую – на «балкон», куда выходило и единственное окно. Оббил сруб изнутри лёгкой деревоплитой, оградив себя от сырого дыхания каменных стен пещеры.

Орудовать пилой, топором и молотком Алесю было не внове, а вот с кладкой печи пришлось помороковать и повозиться. В конце концов появилась и она, сработанная из плоских камней скальных осыпей. Когда она выдала первый дым, Алесь радовался как ребёнок!

Из тех же сухих слег соорудил у печи широкие нары, у окна – стол. Сколотил три табурета, полку для книг. Установил на «балконе» переносной электродвигатель, который мог давать ток электролампочкам, полевой армейской радиостанции и аккумуляторным батареям. На «балконе», обрамлённом зарослями черёмухи, боярки и шиповника, Алесь обнаружил каменное кресло, искусно выдолбленное силами природы. Отсюда открывался вид на озеро. Алесь простелил камень засохшим мхом, а над креслом натянул брезентовый тент, защищающий от дождя, снега и палящих лучей солнца. Это место станет любимым для отдыха.

Угнездившись, Алесь составил распорядок дня: подниматься с восходом солнца, укладываться в полночь. В любую погоду бегать по пересечённой местности не менее десяти километров. Купаться в холодной воде. Два раза в неделю стрелять по мишеням из имеющегося у него оружия. Метать нож, топор, острозубые диски, бросать аркан, прицельно хлестать казачьей нагайкой и кунчаками.

В ясную и тихую осеннюю погоду Алесь неторопко гулял по тайге, вслушиваясь и всматриваясь в её потаённую жизнь. Где-то на высоченных вершинах золотокорых сосен каркали вороны. Попискивали в кустах невидимые пичуги. В буйно рвущемся к небу подлеске шелестела от передвижения мелких таёжных обитателей сухая трава. Свежий аромат молодой зелёной поросли смешивался с влажным и терпким духом сопревшей от старости растительности и холодил грудь.

Подолгу Алесь стоял возле того места, где он отдыхал с Дэги, когда они миновали болото. Ждал: а вдруг она появится из этой зелёной мглы?

Облазив Буркачан вдоль и поперёк, Алесь составил его карту. Остров представлял собой гористую местность километров в пятнадцать в длину и семь в ширину. Со всех сторон его окружали непроходимые для непосвящённого человека болота. Но для таёжного зверья открывались потаённые тропы. На Буркачан приходили разные дикие животные-матери, чтобы дать жизнь новому потомству. Хищники никогда не трогали их здесь.

В этой особой зоне тайги Алеся осенила восторженная мысль: ему не надо думать о завтрашнем дне, мучаться, каким он будет, что принесёт с собой, какие тягостные заботы обрушит на плечи. Ему не надо ждать и бояться завтрашнего дня. Он наступит, как и положено, после восхода солнца. И совсем не существенно, будет ли это солнце открыто ласкать землю лучами или спрячется в облаках, а облака соберутся в тучу и уронят ливневые струи воды. Он, Алесь, примет это как должное, без городского нытья и проклятья.

Ему не надо томиться в ожидании. Он существует только в блаженстве настоящего: сегодняшнего, ежечасного, ежеминутного. А оно – в просторном небе над головой, в духмяном ветре, в глубоком вздохе свежего воздуха, когда вдруг ощущается широта груди и взвод на полёт души в неведомое и счастливое пространство. Здесь, в глубине тайги, исчезал страх быть гонимым, отверженным, униженным, обманутым и убитым. Из глубины изувеченного цивилизацией сознания воздымалось понимание уникальности человеческой личности; просветлялось чувство, объединяющее душу и тело в том соответствии, какое и предполагалось Творцом.

Дождливые и солнечные дни сменяли друг друга с удивительной очерёдностью, поэтому растительному миру вдоволь хватало и влаги, и тепла. Он благоухал!

Пасмурная погода угнетающе действовала на Алеся, особенно в дни, когда он не работал физически. Дождевые ли, снеговые ли тучи, медленно наползающие из-за горизонта, словно скребли его по сердцу свисающими серыми космами. Обострялось чувство одиночества и заброшенности в этом диком грозовом мире.