Пороги

Не дождавшись ответа, он махнул рукой и ушел.

Тамара Леонидовна тоже решительно двинулась к выходу, в приемной что-то забрала из ящика своего рабочего стола, вернулась, остановилась за спиной Кураева.

— Я давно хотела вам сказать, Анатолий Николаевич… Подыщите себе новую секретаршу. Я… Я старая… Не соответствую вашим задачам. Я их… Я их не понимаю.

Всхлипнув, ушла.

— Можно, конечно, было предположить, что выиграешь ты, — остановился перед Кураевым Рохлин. — Процентов девяносто, что мы. Но что все проиграем… Это могло только у нас! — Вышел в приемную, направился было в свой кабинет, но передумал, вернулся. — Я действительно хотел тебя спасти, — заговорил он за спиной так и не повернувшегося к нему Кураева. — И себя, конечно, но и тебя тоже. К сожалению, ты не из тех, кто замечает протянутую руку. Такие, как ты, пытаются доплыть сами и — тонут. Рано или поздно, но обязательно тонут.

Повернулся и, не заходя в свой кабинет, ушел. Были долго слышны его шаги в коридоре, потом по лестнице.

— Интересное дело, — повернулся к Кураеву по-прежнему стоящий рядом с ним Жданов. — Выходит, все здесь присутствовавшие и присутствующие не душили вас, а спасали. Спасательная команда.

— До свиданья, — многозначительно заявил Жданову севший на место Кураева Саторин. — Мы вас, молодой человек, больше не задерживаем.

— Век бы их не видать больше — таких свиданий, а то ещё кого-нибудь спасем, — пробормотал Жданов и, не выпуская из рук ружье Ивана Сутырина, ушел.

Обувавшийся на диване, на котором не так давно неудачно прикорнул, Иван поднялся, завязал и вскинул на плечо свой охотничий рюкзак.

— Не получается у нас с тобой охота, Николаевич. Как ни соберемся, вечно что-нибудь неладно. Весной тоже начальство приезжало. Не сидится им никак.

— Охоту вашу никто не отменял, охотьтесь на здоровье, — разрешил Саторин, обращаясь к неподвижному Кураеву. — Охотьтесь, охотьтесь. А сейчас отыщи Валентину, отвези её домой, успокой и — ни пуха вам, как говорится, ни пера. Отдохнешь, тогда ещё раз потолкуем. Основательно. Насчет того, как дальше жить будем. Хочешь не хочешь, а жить надо.

— Вспомнила девка, где юбку позабыла, говорит — я её вовсе не надевала, — пробормотал Иван.

— Вы про что? — заинтересовался Саторин.

— Про жизнь… — оглядываясь в поисках исчезнувшего ружья, объяснил Иван.

— Иван… — неожиданно спросил его очнувшийся от каких-то своих раздумий Кураев. — Как бы поступил Дед на моем месте?

— А я знаю?

Окончательно убедившись, что в кабинете Жданов ружья не оставил, Иван сорвался с места, выскочил в приемную, зацепился за стол с наваленными кучей цветами, рассыпал их, ещё раз огляделся.

— У него свое место было, у тебя свое… — завершил он свой ответ Кураеву и, догадавшись, в чем дело, выбежал из приемной. В опустевшем Управлении были отчетливо слышны его торопливые шаги по коридору и на лестнице. Внезапно бег оборвался — где-то внизу раздался оглушительный выстрел.

Саторин склонился над столом, обхватив голову руками. По-своему оценив происходящее, Кураев направился было в приемную, но, услышав шаги возвращавшегося Ивана, остановился. Иван вошел в приемную с ружьем в руках. Посмотрел на вопросительно встревоженное лицо Кураева, рассмотрел за распахнутой дверью поднимающегося из-за стола Саторина и неожиданно рассмеялся.

— Дурак… — объяснил он происходящее и свой неожиданный смех. — В Доску показателей… Там его портрет висел… Вдребезги… Картечью…

Лицо Кураева дрогнуло, и он даже попытался улыбнуться.

— Привел приговор в исполнение, — продолжал смеяться Иван и, подойдя к Кураеву, хлопнул его по спине.

Кураев облегченно вздохнул и тоже засмеялся.

— Этот… Стукач… За милицией побежал.

Кураев захохотал. А Иван неожиданно перестал смеяться, обнял Кураева за плечи и громко запел:

Сине море без прилива.
Моряк плавал по волнам…

Кураев подхватил:

Моряк плавал по волнам…

Так и стояли в приемной и пели:

Моряку ветер попутный,
Моряк парус поднимал…

Эпилог

Попутного ветра не получилось. После увольнения и исключения из партии А.Н. Кураева очень скоро мощнейшая территориальная строительная организация в своем прежнем качестве перестала существовать.