Порою нестерпимо хочется

Вив поудобнее откидывается на пружинящий мешок, устраиваясь для грядущей беседы, которая, как она знает, непременно последует. А когда она кончает ерзать, то обнаруживает, что у нее под волосами, чуть обнимая ее за шею, лежит рука.

-- ...Ой-ойо-й-ой, послушайте! Она говорит -- не лиса, она говорит -не енот... Не скажу за остальных говноедов, но, помяните мои слова, Молли никогда так не лает на лисицу или енота; и не олень, она никогда не пойдет за оленем. А-а!.. а! Черт побери! -- И вдруг Генри в восторге шлепает ладонью по гипсу. -- Она говорит -- медведь! Черт побери! Медведь!

Он наклоняется вперед, зеленые глаза внимательно следят за пляшущими искрами костра. Под ними, вниз по реке, движется остальная свора; а с противоположной стороны, где высятся горные отроги, доносится чистый и размеренный лай, начинающийся с низкой ноты и взвивающийся пронзительно и ясно, словно звук серебряного рожка.

-- И она одна, Молли. Остальные собаки, верно, со Старым Дядюшкой. Раньше все они бежали за Молли, но не теперь, когда придется иметь дело с медведем. И Дядюшка тоже не станет связываться с медведем, в прошлом году он поднял одного и потерял глаз, так что он предоставил Молли справляться с ним в одиночку! -- Генри смеется и снова хлопает по гипсу. -- Но слышишь, мальчик, в низине... -- Он толкает Ли в бок костылем. -- Слышишь, куда движется лай этой банды? Кого они дурачат? Ии-хи-хи. Они-то знают, ой знают. И не уверяй меня, что не знают. Они с Дядюшкой -- верно, за лисой, -- но послушай, что они чувствуют. Послушай, как они гонят эту лисицу, когда Молли одна с медведем...

Все прислушиваются. И вправду, в их высоком истеричном лае безошибочно слышалась нота стыда.

-- А где Хэнк и Джо Бен? -- спрашивает Ли, и Вив чувствует, как кисть продвигается чуть дальше.

-- Откуда я знаю! Я думал, они будут ждать здесь. А теперь... -- Он нахмурился, почесывая кончик носа. -- Да-а... похоже, Молли повела свору на медведя, -- ох-хо-хо, слышишь? Лиса поворачивает... а Дядюшка, как только видит это, говорит: "Пошли, ребята. Оставьте эту дурочку Молли с медведем, если ей так нравится. А мы поохотимся за лисичкой". Да -- это когда они первый раз завелись, у дерева, где лежал медведь. Так что я думаю, Хэнк и Джо пошли туда -- слушай! -- к дереву, но когда свора откололась, Молли же не может одна справиться с медведем... так что, верно, Хэнк и Джо с ней...

Бормоча, кивая, то открывая, то закрывая рот, с полуприкрытыми глазами, которые лишь изредка вспыхивали в темноте зеленым светом, он читал события охоты. Лай смешивался с тенями, и Вив видела, как они трепещут, с черными плюмажами и клювами, у самого ее лица. До нее доносился их возбужденный шепот. И она чувствует, как рука окольными путями движется все дальше и дальше, пока кончики пальцев не замирают у нее на горле. Она сидит не шевелясь.

-- А что теперь делается? -- небрежно спрашивает Ли.

-- А? Ну, лиса -- я думаю, это все-таки лиса, судя по тому, как они двигаются, -- она прорывается то вперед, то назад, чтобы они не зажали ее между рекой и горловиной низины. Если ее запрут там, ей придется либо лезть на дерево, либо плыть -- приличных нор там нет, и одному Господу известно, как она не любит лезть в воду. Если бы это был енот, он давно бы рванул через низину, но лисы очень не любят мочить хвост. А там Молли... гм... она обогнула низину и уходит в горы. Гм. Это не очень-то хорошо. Послушай...

Все ее внимание тоже сосредоточено на звуках, и слышит она гораздо больше, чем старик. Она слышит хлюпанье низины, сирену на буйках и колокол на маяке, она слышит, как умирают последние цветы на ветру -- падает роса с дипентры, шипит ужовник. Вдали лихорадочные всполохи зарниц словно снимают со вспышкой пик Марии. Она прислушивается, но грома не слышно. Из темных елей вдруг вырывается странный порыв ветра, колеблет пламя и сдувает ее волосы с руки Ли. Он даже умудряется задуть ей в полуоткрытый рот, и она задумчиво пробует его на вкус. Ее мокрые сапоги начинают дымиться, и она отодвигает ноги подальше от костра и обхватывает колени руками. Холодные пальцы на ее шее шевелятся, согреваясь.

-- А... а что будет, если она, если лиса поплывет? -- спрашивает Ли отца.

-- Если она будет переплывать устье низины, все будет о'кей, но обычно они этого не делают. Чаще всего они бросаются в реку; а от этого ни собакам, ни лисе добра не будет.

-- Неужели они не могут ее переплыть? -- спрашивает Вив.

-- Конечно, могут, милая. Не такая уж она широкая. Но когда они попадают в воду... там темно... и вместо того чтобы переплывать реку, они начинают плыть по течению, плывут, плывут и никак не могут добраться до другого берега. Слышите... она пытается прорваться, срезает назад, к северу. Это значит, что они выгнали ее из низины и гонят к реке. Возьмут, если не бросится в реку.

Лай своры достиг высшей точки и совершенно не соотносился с размером зверька, на которого они охотились, особенно если сравнить с неустанным гоном, который вела одинокая сука за куда более крупным зверем.

-- И куда же потом? -- спрашивает Ли.