Порох и соль

Хорне скрипнул зубами. Ничего не случается в море просто так, и раз вот впереди корабль, придется подниматься на борт. Страх и смерть может ждать на борту, но там же могут оказаться и живые. Северяне, знавшие цену спасению, людей не бросали. Да и деваться им точно некуда. Штиль, течение, на веслах не уйдешь. Если Морской король проверяет маре-маннов, так тому и быть.

– Приготовиться приставать, – Хорне огляделся, – швартовы с кормы, больше не нужно. В партию со мной пойдет Клайд, Домер, Сьер и Роди. Остальным ждать наготове. Донер, ты старший.

– Да, шкипер. – Донер снова поморщился, глядя на брата, идущего с Хорне. – Что встали, псы соленые? Собирайтесь!

– Милостивый сьер капитан? – Сам Сьер уже стоял наготове, с мечом и ножом у пояса.

– Да?

– Долго ли меня будут называть не по имени?

Хорне пожал плечами. Ему было все равно, всем так удобно, а тянуть его выдуманное имя – язык можно сломать.

– Его недавно таскает по морю. – Донер не уходил. – Крен на нос, так, шкипер?

Все верно, Хорне и сам видел, как низко сидит деревянная женщина, как бушприт полощет концами в волне и что корма задрана чересчур высоко. И понял, к чему клонит его боцман.

– Я плохо знаю чужих гадов, Донер, видеть доводилось, но большая часть отваливалась сама.

Дно, не обитое медью, чернело смолой через почти сплошную зелень. Водоросли, моллюски и всякая прочая гадость густо облепила судно. «Чирка» подтаскивало ближе и кое-кого уже стало видно полностью.

– Вон, красные ракушки, – Донер показал на яркие пятна, – они с западного номеда. Судно стояло в гавани, не меньше двух дней, облепили густо. Такие же есть дальше, на Черном Юге, но там синие. Они не дохнут даже у нас, недели две, сколько раз снимали с «Мариона».

Выпуклые красные раковины густо сидели между водорослей, где вовсю шевелилась скользкая поблескивающая жизнь.

– Дерьмо какое… – Клайд, и так-то белокожий как все рыжие, почти посинел. – И так всегда?

– Это тебе не ваши долбленки, что только от берега и назад, – фыркнул Донер, – привыкай, если хочешь с нами дальше ходить.

Хорне, надевая перчатки, единственные офицерские перчатки с крагами, найденные Хорьком в трюме, чуть радовался. Не выдавая радости, само собой. Первые члены команды у него есть, Донеру, несмотря на «Кота» и Блэкбарда, Хорне поверил. Ему, как и братьям канонира-боцмана, доверял дед.

«Наконец-то что-то вспомнил» – проворчал тот в голове. Давненько Хорне его не слышал, совершенно забыв.

«Я тут, между прочим, два дня судно веду сам» – фыркнул он, но голос деда не ответил.

Судно, «Черная вдовушка», несло флаг Драгоша. Верить или нет – дурость, да и какая разница? Драгош стоял на восточном теплом море, богатый город с парой портов, да и корабль смахивает на приходившие с той стороны. А вот полторы-две недели, проведенные здесь – это правда. Судно целое, ни пробоин, кроме как на носу, ни разбитого рангоута. Никаких следов гари, никаких потеков, что порой случаются из-за ярой рубки на палубе. Да и дырка, если всмотреться, от рифа. Напоролись скулой, возможно, когда никто уже не стоял у штурвала.

– Мы идем проверять живых. – Хорне повернулся к своей абордажной партии. – Один остается на корме, дальше двигаем по двое и не разбиваемся. Если видите слизь, много крови – идете осторожнее. Оружие наготове и там сперва отыщем хотя бы пару фонарей. Ясно?

– Ху! – Сказал Домер и остальные присоединились. Сьер поддержал неохотно, но этот красавчик явно недоволен выпавшим шансом. Даже лучше, с радостью сойдет на берег, освободив место, койку и урезав пайку.

От бортов «Черной вдовушки» отталкивались веслами, дав Дамеру пришвартоваться, закрепив прочный конец в обвисшим вантам. И только тогда Хорне пустил Роди вперед.

Здоровяк поднялся форменным пауком, не задержавшись и наплевав на качку. Мягко спрыгнул, протянул назад руку и поймал брошенный топор. Чуть позже появился его затылок, Роди не оборачивался, смотря за палубой.

– Тихо, поднимайтесь.

Хорне шел первым, нырнул через слегка размочаленный волнами планширь и огляделся, держа в руке тесак. Да, тут вроде бы все мирно, хотя следы борьбы не скроешь. Пусть их мало.

За спиной пружинил настил, принимающий остальных.

– Вон там кого-то зарезали, – Клайд показал мечом на темное огромное пятно у грот-мачты. – Добили, скорее всего, свалив с ног.

– Вон они, ноги. – Роди качнул головой на каблуки, сложенные друг к другу и торчащие из-за криво лежавшей шлюпки. – Мучался, бедный, помер не сразу, полз.

Хорне ткнул тесаком на фонарь, лежащий там же, у шлюпки.

– Роди, охраняй тут. Не спускайся вниз, пока не заметишь кого-то из нас. Окликни. Если не сможем ответить, и больше никого не увидишь – прыгай за борт и руби конец, отходите как можно дальше.

– Шкипер, ты меня пугаешь. – Клайд сплюнул и тут же затер подошвой. – Не много у вас всяких страшилок?

Хорне не ответил. Мар-гейсты никогда не живут поодиночке, у них всегда есть главный, единственный, умеющий сносно говорить. Все знают, как того распознать: мар-гейст говорит медленно, картавит и растягивает слова, порой подвывая волчьим тюленем.