Порождая бурю

— Не думаю, что он захочет разговаривать со мной. Последними его словами было то, что он совершенно уверен в правильности своего решения не иметь со мной ничего общего.

— Это, однако, не означает, что ему не нужны твои извенения. Особенно если ты сама испытываешь потребность сказать ему об этом. Сделай это для себя.

— Я подумаю об этом… — невнятно пробормотала Розалия. — Впрочем, уверена, ему это не нужно. Уверена, он уже переступил черту…

— Что ты имеешь в виду? — уточнила врач.

— Что у него кто-то есть. Пусть не для отношений, но для секса…

— Тебя это расстраивает?

— Это рвет меня на части!

— Послушай, Розалия, я слушаю тебя и все никак не пойму, почему ты не дашь определение своему состоянию, — несколько раздраженно спросила дотторесса Микуччи.

— Какое определение? Психоз? Депрессия? Нервное расстройство?

— Стоп! Нет! Остановись! — прервала поток глупости женщина. — Я говорю о твоем отношении и чувствах к нему.

Розалия замерла и несколько секунд молча смотрела на психотерапевта, словно до нее дошло, наконец, что-то важное.

— Вы это про любовь что ли? — заговорила она.

— Ну, хотя бы… — с облегчением выдохнула дотторесса Микуччи, видимо, совсем не ожидая, что ее пациентка так быстро поймет.

— Я давно это поняла. Или вы считаете меня за идиотку, которая не в состоянии понять, что с ней происходит?!

Женщина оскорбительно передернула плечами.

— Именно такое впечатление и складывалось!

— Вы ошиблись!

— Ну, так скажи это вслух…

— Зачем?

— Чтобы услышать себя!

— Нет, это причиняет мне невыносимую боль…

Уходя из студии, Розалия получила задание произнести вслух, что любит Бенджамина. Ничего глупее она бы не смогла себе представить. Гораздо важнее с ее точки зрения было бы попросить прощения перед ним. Ведь она этого не сделала ни разу. Обдумав все как следует, Розалия даже почувствовала себя готовой, но как назло Бенджамин не пришел в школу. Когда неделю спустя он так и не объявился, она забеспокоилась.

— Мария Луиза, почему нет Чапмана? — с нарочитой небрежностью был задан этот вопрос, однако реальный подтекст плавал на поверхности.

— Он уехал в Лондон. Скоро должен вернуться.

Розалия не нашлась, что ответить, поэтому спросила про футболки с эмблемой школы, которые должна была раздать ученикам. Мария Луиза ответила, что они приехали, и повела ее в кладовку, чтобы дать нужные размеры. Пока она открывала коробку, ей позвонили. Это был Бенджамин.

— Ты уже вернулся? — с улыбкой на лице спросила она.

Розалия наблюдала за ней со стороны, как будто через выражение лица можно было услышать голос Бенджамина. Она, конечно, ничего не слышала, но видела, как Мария Луиза отвернулась.

— Прими мои глубочайшие соболезнования…

Розалия еле дождалась, пока она закончит звонок. Сердце стучало и пульсировало в висках так сильно и неприятно.

— Кто? — она схватила Марию Луизу за руку. — Кто умер? Скажи мне, что это не Джейн!

— Я не знаю, кто такая Джейн, — выдавила женщина. — Умерла его мать.

— Его мать зовут Джейн, — выдохнула Розалия и вышла прочь из подсобки.

43. Шаг назад

Бенджамин сидел в ритуальном зале при больнице, в которой скончалась его мать. Уже прошло первое потрясение, и как будто стало появляться неясное понимание происходящего. Но до полного осознания, он знал, было еще далеко. Пройдя однажды это с отцом, Бенджамин с тоской думал, как долог еще путь принятия и угасания боли. Если бы только было возможно, он предпочел бы стереть память. Радикальное решение, но тянущиеся минуты были просто невыносимы.

Перед открытым гробом он сидел один — такого было его решение. Затем в университет придут коллеги и друзья, и Бенджамина окружат сочувствующие лица и бодрящие рукопожатия и объятия. А пока он хочет побыть один. Ему стало бы неприятно, если бы кто-то увидел, как он рыдал, едва прикоснулся к волосам матери. Лучше обессилеть сейчас, чем потом перед посторонними.

С того момента, как Бенджамин вошел в ритуальный зал, прошло уже около часа, а за телом еще никто не приходил. Он сидел, широко расставив ноги и упершись локтями в колени. Голова была зажата между ладонями, взгляд направлен в пол. Мысли блуждали где-то далеко от этого мрачного места. Бенджамин думал о Розалии.

С ней что-то происходило — он видел это сам и Мария Луиза тоже упоминала, что видит ее осунувшейся и грустной. Возможно, она сожалела об их ссоре и разрыве, возможно, просто злилась, что ее бросили. Это казалось более вероятным. Что бы то ни было, Бенджамин не видел причин возвращаться к пройденному, не смотря на то, что он все еще мечтал о ней.

В школе он почти с ней не сталкивался — Розалия избегала его. На татами уже он намеренно избегал ее, но проходя мимо учеников, его, как и прежде преследовал запах душистого дрока. А потом в их группу перевелась Лаура, внимательная, приветливая и жаждущая отомстить подруге за обман. Как ни старался Бенджамин держать ее на расстоянии, она находила способ приблизиться. И хотя ее общество было приятно ему, она как и прежде совсем не привлекала физически. Более того неприкрытый флирт с ее стороны казался ему неприемлемым на глазах у Розалии.