Порождая бурю

Бедная Рози, про себя он иногда еще называл ее так, она не подходила к нему, а текущие вопросы часто решала через Марию Луизу. Ее прекрасные глаза почти всегда были грустные. Часто она вообще не реагировала на нападки Давиде. И уже Адриано, а не Бенджамин, ставили его на место. В такие моменты ему становилось ее очень жалко. Приходилось усмирять и даже подавлять желание защитить ее.

Бенджамин помнил, как чувствовал себя незадолго до разрыва, как не находил покоя и как боялся момента, когда из комнаты, где они только что были вместе, исчезал ее аромат. Ни одна женщина не заставляла его чувствовать себя таким беспомощным и никчемным.

Ни для одной женщины он не был готов сделать так много, как хотелось делать для Рози. А она даже не заметила этого. Более того в последнюю их ссору она приравняла его ко всем остальным, кто, по ее мнению, лишь развлекался с ней.

Чтобы как можно быстрее вытеснить воспоминания о Розалии, Бенджамин несколько раз встречался с женщинами. С первой его познакомила Элена. После аперитива они сразу же поехали к ней домой. Все, что там случилось, было вымученным и гиперболизированным. Бенджамин слишком сильно старался не сравнивать миниатюрную брюнетку с Розалией, и именно поэтому так яростно ощущал чужой запах, чужые изгибы, чужие движения. Он не хотел видеть ее глаза и слышать ее голос. Едва все закончилось, Бенджамин задержался лишь на то время, чтобы его не считали сволочью. А потом ушел, зная, что больше они не встретятся.

В следующий раз партнерша доставила гораздо большее удовольствие, но оно оказалось базовым, почти примитивным. Близость с Рози дарила ему счастье и делала Бенджамина ненасытным не только перед ее телом, но перед всем спектром чувств, которое он получал, когда находился рядом. Он до сих пор скучал по ней, скучал по той магии, которая летала между ними в моменты, когда Рози становилась нормальной.

И матери она понравилась… Джейн любила неординарные личности, ценила решительность и чувства юмора. Они могли бы подружиться…

Бенджамин очнулся, услышав гулкие шаги по каменному полу в коридоре. Он поднял голову и увидел Пола, решительно направляющегося к нему.

— Прости, Бен, ты сказал не приходить, но я не хотел оставлять тебя одного.

Они обнялись.

— Спасибо, ты все правильно сделал. Я, кажется, начал здесь понемногу сходить с ума… Когда они уже увезут ее?

— Я пойду все узнаю!

На прощальной церемонии в университете, где работала Джейн, больше половины лиц Бенджамин никогда не встречал в своей жизни. Они по очереди подходили к нему, пожимали руку и представлялись, а затем отходили не оставив в его голове ни следа. Единственным желанием было поскорее все закончить и поехать домой.

Бенджамин сам решил не подниматься на кафедру для того, чтобы сказать прощальные слова для матери. Но это сделал для него Пол и несколько близких коллег и друзей Джейн. А потом все стали расходиться. И снова потянулась длинная вереница пришедших к Бенджамину для прощального рукопожатия.

Он механически протягивал руку, часто даже не замечая, кто именно стоял перед ним. Бенджамин цинично относился ко всем этим «держись», «мои соболезнования» и прочим. Большинство из говорящих забудут сразу же, как только выйдут из здания университета. А ему еще долго придется чувствовать эту тяжесть в груди. И дальше будет только хуже.

Бенджамин расправил плечи и посмотрел поверх голов, чтобы оценить, сколько человек еще должны подойти. Не больше десяти, а потом он поедет домой. На него продолжали смотреть сочувствующие чопорные лица.

Вот еще четыре человека ушли. Пятый. Бенджамин дернулся и качнулся в сторону, потому что ему показалось, что до него долетели нотки знакомого аромата. Он завертел головой, уверенный, что сейчас увидит ее, но вокруг было пусто. Только высокий мужчина со своей спутницей тряс его руку и выражал свои соболезнования. Когда пара отошла, перед Бенджамином оказалась пожилая леди, а за ней — Розалия…

Он больше ничего не видел и не слышал. Сложно было определить, что именно он чувствовал в тот момент за ту минуту, что она все еще стояла далеко от него, но вот-вот должна была подойти. Это было почти приятно — после каменных лиц видеть ее заплаканное лицо, красные глаза и яркие губы. Какая она была красивая! Словно дуновение свежего ветра в душной комнате. Хотелось встать под этот поток и дышать, дышать, дышать…

Розалия смотрела не отрываясь куда-то на его переносицу. Бенджамин видел, что она боролась со слезами, отчего часто моргала, но сдерживала их до тех пор, пока не подошла к нему. Она колебалась, не зная, что делать, и пауза между ними немного затянулась. А потом нашла в себе мужество и заговорила:

— Мне очень жаль, Бенджамин…

Ее голос дрогнул уже на первом слове, и слезы не заставили себя долго ждать.

— Розалия…

Он взял ее за руку и притянул к себе. Она вся подалась ему навстречу и затерялась у него на груди. Бенджамин чувствовал, как она прижимала его к себе в крепких объятиях. Его душили слезы, но он не позволил себе их.

— Спасибо, что приехала…