Порождая бурю

В доме Бенджамин помог ей раздеться и дал свою одежду, а в спальне развел огонь в камине. Затем он вышел на кухню и вернулся с кружкой подогретого вина с медом и корицей. Пока Розалия пила без возражений, он стоял напротив, словно цербер, и молчал. Его угрюмое лицо не предвещало ничего хорошего.

— Ну, скажи это, — подтолкнула его Розалия.

Бенджамин изменился в лице, как будто не понимал, почему она вообще позволила себе раскрыть рот. Он наклонил голову и сердито хмыкнул.

— Хм… Сказать это, Розалия?! — в голосе чувствовалось крайнее раздражение. — Сначала я дам тебе шанс сказать это!

Он пытливо смотрел на нее и чего-то ждал. Но чего?! Что она попросит прощения за свой поступок? Признает, что была идиоткой, когда решила не ехать с ним? И безответственной, что выехала в снежный регион без зимней резины? Чего именно он хотел?

— Мне нечего сказать тебе…

— Неужели! Как занятно! Мне есть, что, а тебе нет!

Последние слова, пожалуй, он произнес громче, чем могло бы понравиться Розалии. Но она снова промолчала и продолжала смотреть на гневное лицо.

— Ты хоть понимаешь, что могла умереть? Просто свалиться с дороги вниз и остаться зажатой в покореженной машине без связи и минимальной вероятности, что здесь проедет хотя бы кто-нибудь! Там, снаружи, — Бенджамин махнул рукой в сторону окна, — минус. А ты в кроссовках! Почему ты поехала по этой дороге? Я дал тебе другие указания!

— Указания? — зацепилась Розалия, собираясь от всей души сорваться с цепи.

— Указания, да! По этой дороге никто не ездит в снежное время года! Какая непроходимая безответственность и глупость! Ты хоть понимаешь, что тебя надо было спасать!

— Я справилась бы и сама! — зло крикнула Розалия и вскочила на колени на постели.

Бенджамин смотрел на нее, как на психопатку. Он молчал и лишь покачал головой, а потом схватил куртку и выскочил из дома. Розалия отчетливо слышала его хрустящие шаги, которые, однако, быстро стихли, и вокруг наступила тишина. Только огонь потрескивал в камине. Она не двигалась с места пару минут — так и стояла на коленях в неудобной позе в крайнем напряжении, пока ноги и руки не начали дрожать. Голова показалась ей такой тяжелой, что она поспешила лечь. И, загнанная в угол мыслями о только что случившейся ссоре, отключилась.

35. Не признать очевидное

Вне себя от гнева, Бенджамин схватил свою куртку и выскочил на улицу. Он быстро вбежал по узким каменным ступеням, почти полностью покрытым снегом, и пошел вперед по занесенной дороге в направлении машины. Ему надо было успокоиться, чтобы иметь возможность поговорить с Розалией нормально не повышая голос. Он переволновался. Переживания за нее лишили его терпения и чуточки уменя рассуждать трезво. Когда он увидел ее в темноте, замерзшую и напуганную, но совершенно невредимую, он вспомнил о Боге. А когда Рози оказалась в его объятиях, он о нем сразу забыл, успокоенный ее близостью и запахом.

Бенджамин был недоволен собой и своей реакцией на безразличие Розалии к его чувствам. Он не ожидал раскаяния и бурных признаний ее неправоты и безрассудности поступка, но и оскорбительного снисхождения и необоснованной легкости со стороны Рози тоже не ожидал. Кажется, она сказала, что справилась бы и сама!

Быстро шагая по заснеженной дороге, Бенджамин не заметил, как дошел до своей машины. Он сел в нее и включил фары. Два мощных луча света уперлись в церковную деревянную дверь. Завтра он хотел сходить сюда с Розалией, но теперь сложно предсказать, в каком он ее найдет настроении, когда вернется. Мысль о том, чтобы молчать и быть обиженным самому, не приходила ему в голову.

Час спустя, совсем замерзший и с вернувшимся самообладанием, Бенджамин вошел в дом. Внутри было почти жарко, или ему так показалось, после морозного воздуха снаружи, а может быть, толстые необработанные стены из камня хорошо сохраняли тепло. Во многом, конечно, способствовали и низкие потолки. В этом грузном доме, построенном почти восемьсот лет назад, приходилось нагибаться, чтобы не удариться в дверном проеме головой. А маленькие окна наглухо были закрыты массивными деревянными ставнями.

Внутри не слышалось ни единого звука. Бенджамин разделся и прошел в спальню. Там на кровати наполовину закутанная спала Розалия. Ее способность расслабляться и ни о чем не думать снова подняла внутри Бенджамина некоторое раздражение. Ему потребовалось гораздо больше времени, чтобы вернуться и быть готовым к примирению. Девушка же, вероятно, спала не меньше получаса.

Бенджамин уже собирался выйти, как его внимание привлекла бледность ее лица и алые сухие губы. Ему показалось, что у нее должно быть поднялась температура — лицо выглядело нездоровым. Тогда он сел рядом с ней на кровать и позвал ее. Она не проснулась, и Бенджамин коснулся ее щеки и лба. Нет, жара определенно не было. Наоборот, девушка казалась слишком холодной.

— Рози, проснись… — Бенджамин потрепал ее по плечу, затем тихо потряс, но она не открывала глаза.

Взволнованный, он легко похлопал ее по щеке. Розалия приоткрыла глаза, но едва ли поняла, что происходит.