Порождение зла (СИ)

— Она не специально.

— Да ну? А вот я давно такого страха не испытывал, — признался лорд. — Я с ней поседею или заработаю какую-нибудь болезнь сердца.

Он добавил сухих веточек в костер. А Иола вдруг решила объясниться.

— Я скрыла важные сведения по двум причинам. — Иола посмотрела на лорда. — Во-первых, я боялась об этом рассказывать. Вы сочли бы меня сумасшедшей и подумали бы, что не зря меня заточили в монастыре с больными воспитанницами.

— Учитывая все события минувших дней, последнее, о чем я подумал бы, что вы сошли с ума, — сказал лорд. — Тень, убийства… Все это из ряда вон… И ваше признание, что вы видели и слышали в Святилище, ничем бы лично меня не поразило.

Иола промолчала, задумчиво вглядываясь в пылающий огонь.

— А какая вторая причина?

— Я вам не доверяла.

Они встретились взглядами.

— Не доверяли? — переспросил он, удивлённо приподняв брови. — А сейчас доверяете?

Иола заметно растерялась.

— Я никому не доверяю, — твёрдо произнесла она.

— Это правильно, — поддержал лорд, слегка расстроившись ответом Иолы, — так и нужно. Даже самые верные друзья рано или поздно предают.

Иола вспомнила былые времена. А ведь она могла бы и не попасть в монастырь, если бы в свое время не доверилась одному человеку. Среди группы разбойников Иола обзавелась тем, кого могла называть другом. Самым близким другом. Но он предал ее, сдал Властям. Из-за него она попала в монастырь, и это предательство Иола не могла забыть или простить ему.

— Давайте перейдем на «ты»? — предложил вдруг лорд и впервые мягко улыбнулся уголками тонких губ.

Она согласно кивнула и выдавила в ответ доброжелательную улыбку.

Тут Джон чихнул.

— Вот же, — пробурчал он, сердито поглядев на тихо похрапывавшего Леоната, — я его убью!

Глава 25

Вчера Джон что-то сказал Леонату, после того как слез с дерева. Оказалось, он сообщил ему, что они близки к краю леса. К полудню они наконец вышли из леса. Леонат тронул поводья, и лошадь поехала вслед за остальными. Иола посмотрела через плечо. Лесная чаща осталась позади. Они оставили за спинами границы Ривии и держали путь в сторону Ноана. Быстрее всего добраться до него можно было через Бефрору.

Иола много думала о возвращении на родину. И в душе ее бушевали смешанные чувства радости и горечи. Ее изгнали из собственного королевства и отправили в монастырь Хаян, в почти чужую страну. Да, конечно, она жила в Ривии до трех лет. Но своим домом она всегда считала Бефрору, где провела всю осознанную жизнь. И на нее оказало сильное влияние изгнание из родных земель. Она будто оставила там половину себя.

Они ехали несколько дней по бескрайним полям. Если вчера было немного пасмурно, то сегодня на высоком безоблачном дневном небе висел огромный горящий шар. На горизонте виднелись три горы, которые им нужно было объехать. Вроде и близко, а вроде бы и далеко до этих гор.

Вдоль дороги простирались низкие холмы, а равнины пестрели росшим по обе стороны от дороги чананом. Розово-фиолетовые соцветия живым ковром устилали все вокруг. От этого зрелища у Иолы перехватило дух. Поле чанана словно приветливо распахивало объятия уставшим путникам, источая тонкий и приятный аромат.

По просьбе сестры Джон остановил лошадь. Амелия завизжала от радости подобно маленькому ребенку, и бросилась к малиновым полям. Амелия позвала Иолу, и после долгих уговоров та присоединилась.

Иола отстранённо стояла в стороне, пока Амелия бежала по полям иван-чая. Она срывала цветы и цепляла их на свои черные короткие волосы. Золотистое солнце, освещающее поле предзакатными лучами, делало все вокруг гораздо красочнее, волшебнее.

Радостно повернувшись к Иоле, Амелия сорвала еще один цветок, украсила им темные волосы Иолы, довольно улыбнулась и, резко потянув Иолу за руку, повалила ее на землю рядом с собой.

Они лежали на земле среди малиновых зарослей, купаясь в них, как королева-мать всей природы, и вглядывались в чистое небо, подсвеченное оранжевым.

— Ты мне понравилась сразу, как только я тебя увидела, — призналась Амелия, переводя дыхание от беготни. — Ты мне показалась хорошим человеком.

— А ты мне нет, — соврала Иола, смущенно почесав нос.

Она всегда дотрагивалась до кончика носа, когда смущалась. А то, что она хороший человек, почему-то Иолу смутило. Она давно не слышала подобных слов. Наверное, слишком давно.

— Да ну? — с явной иронией поглядела на нее Амелия. — Как я могу вообще кому-то не нравиться? Я всем нравлюсь!

— Всем? — переспросила Иола. — Не думаю, что всем. Но есть рядом с тобой тот, кому ты действительно нравишься.

Амелия в недоумении свела брови.

— О чем ты?

— Ну не знаю… — протянула Иола, переведя взгляд на небо.

— Ты про Леоната? — засмеялась Амелия и после легкого кивка Иолы продолжила: — Мы с ним просто друзья. Конечно, я ему нравлюсь. Я, можно сказать, его лучший друг.