Портативное бессмертие (сборник)

Нил, тяжелый, круглолицый, краснощекий, с мохнатыми бровями, неторопливо поднялся из-за стола, солидно выглянул наружу, внушительно потер лоб ладонью и с чувством собственного достоинства произнес:

– Так что никак не известно, какая будет погода завтра.

Компания разразилась дружным смехом: Янина, Бруно, Корней, негр Монблан, капитан Андрей – все по-разному веселились. А Нил между тем величественно возвратился на место и спокойно осушил стакан вина.

– За красоту Янины! – поднял бокал Свен, молодой юнга, безусый, весь в крупных веснушках: обычно молчаливый и застенчивый, он, однако, быстро пьянел и тогда становился шумным и придирчивым. Глаза его, маленькие, под красными веками, были почти того же оттенка, что и у Янины: серо-зеленоватые, блестящие и влажные.

– За красоту новобрачной! – поддержали его все в кают-компании. В самом деле, она казалась им и прелестной, и умной, и желанной подругой. – За ее молодость и большое сердце! За ваше семейное счастье! За наше общее счастье в будущем!

– За героев и их подвиги! – возвестил Султан.

– За благополучное плавание! – раздался голос Андрея (почти не пившего вина).

– Ура!

– Еще! Еще и еще! За нашего вождя и его молодую!

Они чокались, опорожняли американское шипучее, которого вместе с провизией было припасено вволю. Нунций и Клим представляли в лицах, как Янина подхватила калеку мальчика и, высоко подбросив, отдала волнам. Смеясь и несколько удивляясь, все расспрашивали ее, как это она сообразила и когда… Вот молодец баба.

– Поздравляем начальника с драгоценной добычей! – пропищал опять Свен.

– Да-да, ура!

Нил обстоятельно рассказывал Бруно про свою невесту на юге; Бруно сидел молча, нахохлившись. Кто-то сунул ему в руку стакан вина, и он все держал его, ежась и кутаясь в старинную шаль.

– Ура, ура! – повторялось кругом.

Корнея начинал тяготить этот преувеличенный восторг, его настойчиво расспрашивали про жизнь в диком селении и как он впервые встретился с возлюбленной. Красавица, дочь патриарха и даже богатая: в приданое – драгоценный Бруно, соболья шуба и алмазное ожерелье в тяжелой оправе. Действительно, Янина к венчанию надела свои лучшие вещи.

Ее заставляли произносить самые обыкновенные слова, восхищаясь акцентом и странными оборотами. Незаметно как-то Султан и она затянули старинную песню про рыбака, уплывшего за море, и о невесте, ждущей его по вечерам на берегу. Дуэт произвел чарующее впечатление на подвыпивших друзей. Даже капитан Андрей был тронут.

– Желаю здравствовать, – сказал он неловко, – вам и вам! – Ему было всего двадцать лет; сын знаменитого Боба Кастера и красавицы Сабины, он редко дома имел возможность выражать вслух свои чувства. – Желаю вам вечного счастья, – добавил он и беспомощно повел головой. Корней, знавший его мать, увидел вдруг ее в мягком, девственном повороте высокой шеи юноши.

Еще пели о Млечном Пути, вымощенном лакированными звездами, и о человеке, пробирающемся задворками домой; пегий пес лает за околицей. Султан бренчал на гитаре. Темнело. Волны бежали позади парусника, послушные, словно бараны. Электрическая лампочка отражалась в круглом стекле, беспокоя и раздражая Корнея (что-то напоминая). Улучив минуту, он подошел к ссутулившемуся на табурете Бруно и сказал:

– Я видел курносого отрока на рее в самую критическую минуту плавания. Светлый, почти прозрачный на сером небе, он играл на маленькой свирели и застенчиво улыбался мне.

Бруно утвердительно кивнул головой; опухшее лицо его было красно от укусов насекомых в лесу. Но вся его грузная фигура выглядела непоколебимой среди бесконечного общего вздрагивания и покачивания.

Глава четырнадцатая «В море туманы, в жизни обманы»

Уже пятый день они носились по волнам Верхнего Озера при резком боковом ветре. Недаром говорится: кто в море не бывал, тот Богу не молился! Это особенно верно в отношении озер, стесненных, ограниченных и потому бунтующих предательских стихий. Стужа, снег или дождь, туман мчатся над самой водой. Навстречу попадаются похожие на чудовищ свежевырванные с корнями деревья, плывет сало, а иногда и слоеный пирог грязноватого льда.

Ответственность за управление судном несли Андрей, Лука и Нунций: остальные бездействовали, скучали, ели, пили и спали. Главной отрадой была Янина, единственная женщина в маленькой вселенной. За ней по-рыцарски ухаживали, докучая Корнею.

В связи с этим раза два даже возникали ссоры, к удивлению Янины. Но она многому научилась за короткое время. Сознательно молодая женщина никогда не давала повода к ревности, только муж для нее существовал всерьез. Даже к Бруно она изменилась, помогая ему лишь в самом необходимом. (Без нее пленник становился совершенно беспомощным.)

Места на паруснике было в обрез, и чета разделяла свою каморку с Бруно. В двух других чуланах за переборками ютилась остальная команда, шкипер с юнгой спали в кают-компании.