Портнихи Освенцима. Правдивая история женщин, которые шили, чтобы выжить

Одной из капо на швейной фабрике была словацкая портниха по имени Божка, которой удалось избежать газовой камеры благодаря своему таланту. Она всеми силами старалась поддерживать женщин в команде и позволяла им работать над своим шитьем, когда это было нужно{194}. Швейными мастерскими в Биркенау управлял эсэсовец Фридрих Мюнкель. Сам он никогда не бил заключенных и время от времени делился с ними сигаретами{195}. По рассказам одной из работниц ночной смены, их эсэсовки-охранницы были скорее глупыми, чем жестокими{196}. Но главное – команда швей трудилась внутри: никакого палящего солнца, никакого морозящего снега, да и можно было работать сидя. Иногда капо разрешали петь.

Несмотря на все это, место в команде швей было лишь временной остановкой на пути к смерти. Двенадцатичасовые смены полностью выматывали заключенных, особенно из-за ужасного освещения. Изголодавшиеся женщины склонялись над швейными машинками. Певицы теряли голос, заражаясь тифом. Если дневные квоты не выполнялись, эсэсовцы применяли физическую силу к заключенным, жестоко избивая швей. В ночную смену комнату освещали огни от труб крематория. Мимо проезжали грузовики, полные трупов; они направлялись к печам. Группы людей проводили под воротами в газовые камеры.

«У некоторых из нас – эсэсовских женщин – были небольшие хлысты, изготовленные в мастерских лагеря, и я несколько раз хлестала таким заключенных», – Ирма Грезе{197}.

– Нас всех отправят в газовые камеры, – сказала одна из спутниц Гуни, откликаясь на мрачные слова Ирены о крематории.

Будучи оптимисткой, Гуня говорила о том, чем займется после Освенцима. Пессимистки о таком не фантазировали.

– Давайте заключим пари, – сказала Гуня. – Если наконец встанем в очередь к газовым камерам, можете меня ударить, но если мы отсюда выберемся – вас ударю я{198}.

Гуня нередко попадала в беду из-за своего неповиновения, даже когда ей того не хотелось. Например, ее били по лицу за то, что она от усталости держала руки в карманах перед охранниками. К счастью, были и люди, уважающие ее стойкость, поэтому в одиночестве она не оставалась никогда. Благодаря этим людям она и оказалась в команде, работающей в здании. Не совсем швейное дело, но так Гуня хотя бы могла применять свои способности в команде ткачей.

Встреченная эсэсовкой Венигер, которая всегда «встречала» заключенных, приходивших на новую смену ударом по голове резиновой дубинкой, Гуня нашла себе местечко в убранной комнате. Около сотни женщин сидело за работой, разрывая тряпки на полоски в три сантиметра шириной. Ножниц было немного, поэтому иногда женщинам приходилось рвать жесткую ткань зубами. Какие-то полоски использовались для плетения веревок толщиной в пять сантиметров и длиной в метр, будто бы для бросания гранат. Какие-то вплетались в ковровое покрытие для танков или ковровых лодок.

Гуня плела хлысты под аккомпанемент играющего вдалеке женского оркестра Биркенау – их заставляли встречать новоприбывших музыкой. Хлыстами, льняными и целлофановыми, пользовалась охрана лагеря, когда их душа пожелает. К 1944 году в ткацкой команде набралось три тысячи работников. Когда заключенные больше не могли работать, от них быстро избавлялись – отправляли в газовые камеры, а на замену им приходили другие заключенные из Биркенау, которых всегда хватало{199}.

Дача взяток и налаживание связей с заключенными было надежным способом попасть в список так называемых привилегированных работников. Даже у Брахи, которой всегда удавалось все устроить, пока не было влияния или связей, чтобы ее взяли либо в швейную команду, либо в ткацкую, не говоря уже о «Верхнем ателье».

Каждое утро во время отбора женщины задавались вопросом, какая работа ждет их сегодня. Однажды Браху назначили на загадочную работу в блоке 10.

В здании было чисто. Ходили вежливые медсестры и врачи в белых халатах. Стояли настоящие кровати, в каждой по одной лежала женщина. У некоторых даже была отдельная комната. Предстояло пройти несколько медицинских процедур, сначала ничего серьезного. Но нашелся совестливый человек, который отвел Браху в сторону и сказал: «Если останешься здесь, тебе будет тепло, но ты не сможешь иметь детей».

В блоке 10 проводились печально известные медицинские эксперименты – стерилизация женщин самыми жуткими и антинаучными способами. К счастью, больше Браху туда не направляли. Она хоть и была оптимисткой, но задумалась: может, все дело в удаче и неудаче? И если так, что сопровождало ее? И могла ли она как-то на это повлиять?

Через несколько месяцев после прибытия в Освенцим ей улыбнулась удача. Браху взяли в команду «Канады».

– Что такое «Канада»? – спросила она.

Да, что такое «Канада»?

Это страна богатств, которая вечно пополнялась, как рог изобилия.

Крупнейший черный рынок в Европе.

Морг утраченных надежд.