Портной из Панамы

Красивый молодой араб и его прелестная невеста, совсем еще ребенок, работает в Японском торговом центре — Салам алейкум, сэр! Мое почтение, мадам! — сшил у меня уже три костюма с дополнительной парой брюк, но я до сих пор не в силах выговорить его имени, Энди.

Педро, юный адвокат.

Фидель, молодой банкир.

Хосе-Мария, Антонио, Сальвадор, Пол, мелкие дельцы, еще сосунки, безмозглые князьки с круглыми белыми попками, иначе их называют у нас «рабибланкос». Жуликоватые мелкие торгаши, которых больше всего на свете волнует, каковы они в постели. Вот и допиваются до того, что становятся импотентами.

А далее, между рукопожатиями, приветственными хлопками по спине и всякими там «до четверга, Гарри» Пендель шепотом поведал об их отцах, сколько кто из них стоит и в каких партиях состоят их братья и сестры.

— Господи! — восхищенно пробормотал Оснард, когда они наконец остались вдвоем.

— А при чем здесь господь, а, Энди? — весело и немного агрессивно осведомился Пендель. Видно, радовался тому, что Луизы нет рядом и никто не станет корить его за богохульство.

— Да нет, Гарри. Господь тут, конечно, ни при чем. Это я о тебе.

Ресторан клуба «Юнион» со стульями из тикового дерева и серебряными приборами явно претендовал на особую изысканность, но низко нависающий потолок и яркое, как в операционных, освещение портили весь эффект, и помещение больше походило на прибежище для мелких банковских служащих на побегушках. Сидевшие в углу, за столиком у окна, Пендель и Оснард пили местное белое вино и ели тихоокеанскую рыбу. Буквально из каждого кабинета, освещенного свечами, доносились возбужденные голоса: «Сколько у тебя миллионов?» «Как это он сюда попал?» «На кого, как ей кажется, она похожа во всех этих бриллиантах?» Небо за окном было теперь черным. Внизу, в бассейне с подсвеченной водой, на загорелых бронзовых плечах инструктора по плаванию в резиновой шапочке храбро стояла четырехлетняя девочка в золотом бикини. За спиной у него маячили телохранители — стояли, вытянув руки, чтоб успеть вовремя подхватить, если малышка вдруг упадет. У края бассейна сидела скучающая мать девочки в дорогом брючном костюме и красила ногти.

— Не хочу хвастать, Энди, но моя Луиза — это пуп земли, так я ее называю, — говорил Пендель. С чего это он вдруг заговорил о Луизе? Наверное, Оснард упомянул о ней. — Такую, как Луиза, секретаршу надо еще поискать. Одна на миллион. Невероятно способная, но, как мне кажется, так до конца и не реализовала свои способности. — Ему доставляло особое удовольствие хвалить жену, особенно после неприятного телефонного разговора с ней. — Всего лишь три месяца тому назад была доверенным лицом у Эрни Дельгадо, ему принадлежала адвокатская фирма «Дельгадо и Вульф». Но затем он передал свою долю акций народу. Администрация канала находится в крайне сложном и запутанном положении, поскольку непрестанно переходит из рук в руки. Не успеют янки выйти в одну дверь, как в другую входят панамцы, и Луиза — одна из немногих, кто не свихнулся от этого окончательно. Она принимает визитеров, затыкает дыры, пишет отчеты. Знает, где что искать, если, конечно, это «что» имеется, и кто стибрил это самое «что», ежели его нет в наличии.

— Прямо как на охоте, — заметил Оснард.

Пендель весь так и раздулся от гордости.

— Вы, мой друг, недалеки от истины. И если хотите знать мое личное мнение, то я вам скажу. Эрни Дельгадо страшно повезло. То ему надо готовиться к конференции по судоходству на высшем уровне, а где материалы по предыдущей? То вдруг надо проводить брифинг перед какой-то иностранной делегацией, и где, черт побери, прикажешь искать японских переводчиков? — Пендель снова ощутил неукротимое желание немного принизить Дельгадо, заставить сойти с пьедестала. — Плюс она единственная, с кем Эрни вообще может говорить, когда голова у него раскалывается от похмелья или крепко влетело от жены. Без Луизы старина Эрни давным-давно просто надорвался бы, а нимб над его головой изрядно потускнел бы и покрылся ржавчиной.

— Значит, японцы, — неопределенно и задумчиво протянул Оснард.

— Да, но с тем же успехом могут быть и шведы, и немцы или там французы. Впрочем, вы правы, с японцами приходится иметь дело чаще.

— Какими именно японцами? Местными? Приезжими? Коммерсантами? Чиновниками?

— А вот этого не скажу, просто не знаю, Энди, — и Пендель глупо хихикнул. — Они для меня все на одно лицо. Но, думаю, по большей части банкиры.

— А Луиза точно знает.

— Да кому как не ей знать, Энди! Ведь эти японцы едят у нее с руки. Не знаю, откуда она у меня такая, но видели бы вы ее с какой-нибудь делегацией из японцев, как Луиза кланяется и улыбается на ихний манер — прошу вас, джентльмены, сюда, пожалуйста — это большая привилегия, вот что это такое.

— А на дом работу она приносит? На уик-энд? На вечер?