Портрет

— Мы офицеры, — ответил я. — Стратегия, тактика, ночные стрельбы…

Про стрельбы я соврал. Нас вообще еще не возили на стрельбище. Но повезут обязательно.

— Партизанам в армии лучше всех, — согласился Володя. — Одевают, кормят, и жена далеко от тебя. Некоторые сборы считают курортом.

— Ну, не совсем курорт, но здоровье поправить можно. Питание, правда, могло быть и лучше.

Я поднялся из-за стола. Галя уже надела шубку и махала мне из прихожей. Выглядела она очень привлекательно, чтобы не сказать — соблазнительно. Не то что я в своей солдатской шинели.

— В следующий раз приходи в куртке, — шепнула мне в ухо Рая. — Мы вам и подходящую квартиру найдем.

«Что она так заботится обо мне? — снова удивился я. — Натуральная сватья».

— Потому что мы все тебя любим, — засмеялась Рая. — Ты наша гордость, и мы хотим, чтобы ты остался в Гродно.

Это было что-то новенькое. Но я уже привык к любым изменениям в своей жизни. Не то хорошо, что хорошо, а что кому нравится.

7

— Товарищ курсант, какой ориентир вы выбираете для наступления своего взвода? — остановился возле меня майор Козлов.

Он у нас вел занятия по тактике и любил задавать каверзные вопросы.

— Отдельно стоящее дерево на возвышенности, — уверенно ответил я.

— Правильно, — посмотрел на меня майор. — Мне показалось, что вы играете в карты и не следите за ходом моих рассуждений.

— Следим, — ответил за меня Лисин.

Мы на самом деле играли в карты, и отказываться от этого не было смысла.

— Сочинка? — склонил голову набок майор.

— Так точно! — подскочил Лисин.

Он любил строить из себя бывалого служаку.

— Спрячьте карты, — приказал майор. — Не буди лихо, пока оно тихо.

Вот за это мы и уважали своих учителей. Они не делали из мухи слона и хотели этого же от нас.

Мы послушно засунули в карманы карты.

— Товарищ майор! — поднял руку Лисин. — А какое направление наступления нашей дивизии в случае начала боевых действий? Например, натовцы напали на нас, и мы перешли в наступление. На Варшаву?

— Да, наша дивизия наступает в направлении Варшава — Берлин — Лондон, — внимательно посмотрел на него Козлов. — Вас это направление устраивает?

— Так точно! — снова подскочил Лисин.

Сейчас он был очень похож на бравого солдата Швейка. Как раз перед сборами я перечитывал Гашека, и мне хорошо запомнился Швейк в роли денщика фельдкурата Каца. Собственно, они оба там неповторимы, Швейк и Кац.

— А меня не устраивает, — неожиданно для себя сказал я. — Хотелось бы в Париж заглянуть.

Кто-то хохотнул.

— В Париж? — всем корпусом повернулся ко мне майор Козлов.

Какое-то время он изучал меня с головы до ног.

«Куда ты лезешь? — подумал я. — Сейчас будет тебе преферанс в “Мулен руж”. Давно на губе не сидел?»

— Ну, что ж, — перестал сверлить меня глазами Козлов. — Пишите рапорт с подробным обоснованием своего предложения. Не забудьте указать объекты, которые вас интересуют. А я передам рапорт по инстанции.

Он повернулся и подошел к большой карте, висевшей на стене. Ни Варшавы, ни Берлина, ни Лондона на ней не было. Не говоря уже о Париже…

— Я думал, нам хана, — шепнул мне в ухо Лисин. — А он ничего мужик.

— Они у нас все ничего, — согласился я. — Начальник сборов увидел меня в городе с девушкой и отвернулся.

— Ты по городу ходишь с девушкой? — удивился Александр.

— А где еще с ней ходить? — тоже удивился я.

— Лучше по квартире, — пожал плечами однополчанин. — Что касается меня, то я лежал бы с ней в кровати.

Это было интересное предложение, но я оставил его без комментариев. Тем более Александр был женат на Ирине, тоже нашей однополчанке, точнее, однокурснице.

— Про кровать я чисто теоретически, — усмехнулся Лисин. — Жена предложила сделать меня инвалидом, чтобы не ходить на сборы.

— Инвалидом по какой части? — спросил я.

— Не по той, о которой ты думаешь, — искоса глянул на меня товарищ. — У нас же тьма знакомых врачей. Тесть болеет.

Тесть Александра был директором гастронома на Ленинском проспекте. У таких людей врачи сплошь светила.

— От сборов освободили бы, — кивнул Лисин, — но я не захотел.

— Почему?

— Отдохнуть от семьи тоже полезно.

За пару недель службы на сборах физически я значительно посвежел, на турнике подтягивался не менее тридцати раз. На сборах в университете, правда, у меня было шестьдесят подтягиваний, но там я был кандидатом в мастера спорта по борьбе, а здесь всего лишь редактор телевидения.

— Все бы ничего, — сказал Лисин, наблюдая, как я подтягиваюсь, — если бы не питание. Одно вареное сало с гороховой кашей.

— Точно! — поддержал его сослуживец Сивцов, который был много старше нас. — Даже солдат кормят лучше, а мы все же офицеры. Надо объявлять забастовку.

Я соскочил с турника, и мы с Лисиным уставились на Сивцова.

— Отказаться от питания! Зайдем в столовую, посидим, не дотрагиваясь до еды, и выйдем. Вот тогда забегают!

Вокруг нас столпились сослуживцы.

— А что, это мысль!

— Правильно, в рот ничего не лезет!

— Свиней, и тех лучше кормят!

— Не пойдем в столовую!

— Главное, — поднял руку Сивцов, — не дотрагиваться до миски с ложкой! На столе все должно остаться нетронутым!

— А масло? — спросил кто-то.